Непосредственным развитием идей рационализма в использовании бетона и железобетона в архитекторектуре было творчество советских архитекторекторов 20-х-30-х годов. Ближе всего к использованию бетона и железобетона в архитекторектуре стояли конструктивисты - члены ОСА, АСНОВА, преподаватели ВХУТЕМАСа, среди которых были профессора А. Ф. Лолейт, А. В. Кузнецов и др., накопившие значительный опыт использования железобетона еще до 1917 г.
Несмотря на идейные разногласия группировок 20-х годов, в творчестве архитекторекторов бетон и железобетон играли важную формообразующую роль. В то же время многие проекты, исходившие из особенностей железобетона, практически осуществлялись из кирпича.
Основными тезисами конструктивистов, которые определяли их творчество, были отказ от традиционных форм, ориентация на новые материалы и конструкции, требование конструировать и изобретательски решать каждую новую задачу, проектирование «изнутри-наружу», аскетизм функциональных форм, лишенных деталей и Украшений, стандартизация.
Каковы же реальные воплощения идей советских архитекторекторов этого периода в железобетоне? Первым значительным сооружением была Волховская ГЭС, построенная в 1918-1927 гг. по проекту архитектор. О. Р. Мунца совместно с архитектор. В. А. Покровским. В этом сооружении инженеренерные идеи (конструкция кессонов под плотину, новые методы расчета) органически слились с композиционным замыслом архитекторектора. Тема параболических арок, прекрасно решенная в зале пульта управления, получает развитие в фасадах здания. Монолитный железобетон с его неразрезными конструкциями, формы завершающих объёмов, горизонтальные окна создают игру пространства.
1- Клуб имени Зуева в Москве1929 год.Архитектор И.А. Голосов
2 — Горизонтальные небоскребы 1923-1925 гг. Архитектор. Л. Лисицкий;
3 — Санаторий а Сочи, 1927 г. Архитектор. А. В. Щусев;
4 - Клуб им. Русакова в Москве, 1927 г. Архитектор. К. С. Мельников;
5, 6 - Конкурсные проекты здания Наркомтяжпрома в Москве 1934 г Архитекторекторы М. Я. Гинзбург (5), И. И. Леонидов (6)
О. Р. Мунц (1871-1942) как представитель рационализма видел в конструкции могучий источник творчества. В своей программной статье «Парфенон, или святая София» он решительно встал на сторону тех зодчих, которые руководствовались, как византийцы или мастера готики, «определенной конструктивной идеей и принципом целесообразности, а не формальными приемами классики». В то же время О. Р. Мунц считал творчество архитекторектора активным фактором. В 20-е годы он писал, что архитекторектор «… должен их (конструкции - Вл. Я.) оценить чутьем и затем, уверовав, искать внешних форм в строгом соответствии с избранным типом. Он может, думается, и в самую конструкцию внести существенный корректив…». Эти идеи архитекторектор воплотил, кроме Волховской ГЭС, в ряде сооружений, среди которых Дом кооперации в Харькове (1927-1930, совместно с А. И. Дмитриевым), а также в проектах Дворца труда в Сталинграде (1932), Дома Советов в Мурманске (1933) и др.
Талантливейшей интерпретацией формы железобетонных конструкций является, несомненно, здание Госпрома в Харькове архитекторекторов С. С. Серафимова, М. Д. Фельгера, СМ. Кравец (1925-1928). В основе этого сооружения лежит монолитный железобетонный каркас, но сила его художественной выразительности содержится в композиционном замысле авторов, сумевших этому огромному сооружению (объём здания 306 тыс. м3) из бетона и стекла придать такую пространственную организацию, которая делает его неповторимым в дымке рассвета, при грозовых тучах или при ясном небе оно всег-Анри Барбюс назвал это замечательное сооружение «организованной горой». А. М. Горький писал, что «это чудесная гармония, выражение духа рабочего класса».
Можно считать, что Госпром - одно из немногих в мировой архитекторектуре железобетонных сооружений, обладающее такой силой эмоционального воздействия. В лучах заходящего солнца или в дымке рассвета, при грозовых тучах или при ясном небе оно всегда производит новое впечатление. В чем же профессиональный секрет этого здания?
Если его форму разложить на элементы, то они немногочисленны- это вертикальные многоэтажные корпуса - параллелепипеды, узкие вертикали лестничных клеток, вынесенные в отдельные объёмы, горизонтальные мосты-переходы между корпусами, плоская крыша, горизонтальные окна. Всего пять элементов. В чем же источник образности? Представляется, что он - в свободном размещении в пространстве каркасной системы.
Радиальное расположение в плане трех корпусов, достаточно сложных по конфигурации, определило множество ракурсов, под которыми отдельные элементы одновременно воспринимаются в пространстве. Это дало огромную пластическую свободу, при которой простота форм самих элементов приобрела особую выразительность. Здание композиционно насыщено. Его секрет в том, что это не объёмное, а пространственное сооружение. Большую роль здесь играет контраст двух материалов - бетона и стекла. Авторы Госпрома сумели подчинить своему замыслу материал и конструкцию, заставили их работать на сверхзадачу.
Широко используя такие ставшие стандартными в то время приемы и элементы, как горизонтальные окна, лестницы, вынесенные в отдельный, часто цилиндрический, объём со сплошным остеклением, железобетонные консоли козырьков и балконов, и свободно компонуя их в пространстве, советские архитекторекторы-конструктивисты создали ряд замечательных сооружений, таких, как Дворец культуры автозавода им И. А. Лихачева в Москве (1931-1937, братья Веснины), клуб им. Русакова в Москве (1927, К. С. Мельников), санаторий в Сочи (1927, А. В. Щусев), здания газеты «Известия» в Москве (1925-1927, Г. Б. Бархин), клуб им. Зуева в Москве (1927- 1929, И. А. Голосов), а также проекты М. Я. Гинзбурга, И. И. Леонидова, Л. Лисицкого и др.
Большую роль в освоении железобетона сыграли архитекторекторы Веснины. Уже в дореволюционных проектах промышленных и торговых зданий (дом Ролла, 1913; дом «Динамо», 1917) В. Веснин пытается творчески осмыслить здание с железобетонным каркасом, что находит отражение в свободном плане, применении горизонтальных окон, вертикальной композиции фасадов и сплошного остекления стены. Архитекторектура нового общества представлялась им чуждой традициям прошлого. Поэтому бетон, железобетон, стекло в своем чистом виде казались наиболее выразительными материалами, которые воздействуют на мир своей естественной правдивостью и натуральностью.
Уже в первых конкурсных проектах Дворца труда в Москве (1923), конторы «Ленинградской правды» (1924), общества «Аркос» (1924), здания Центрального телеграфа (1925) Веснины берут в основу композиционного решения железобетонный каркас и делают его ригели и стойки главными элементами образа. Для усиления динамичности они применяют сочетание и чередование сплошь остекленных вертикалей с обычными окнами и глубокими лоджиями (Дворец труда).
В проектах зданий «Аркос», Центрального телеграфа Веснины развивают тему каркаса, применяя 4 типа оформления проема между элементами каркаса. Эти проекты становятся программными для архитекторектурной молодежи того времени, но основные работы были еще впереди. В 1929 г. В. А. Веснин одержал победу на конкурсе проектов здания Днепрогэса. Совместно с другими архитекторекторами он создал образ станции в сочетании с огромной, выгнувшейся дугой железобетонной плотиной. Найденные авторами детали, ритм мощных коротких «бычков», протяженный горизонтальный эркер, форма верхнего окна, контраст фактуры бетона плотины и розового туфа в станции-конкретные проемы, которые определили успех авторов.
Синтез конструкции и формы, удовлетворяющий функции, в том числе и функции эстетического восприятия-проблема, которой посвятили свое творчество Веснины. Наиболее полно им удалось осуществить в здании Дворца культуры автозавода им. Лихачева в Москве. Пластика объёмов, основанная на использовании каркасной конструкции, большой стеклянный криволинейный эркер над главным входом, легкие галереи - все эти детали синтезированы в единое целое, подчиненное образу. Пластика железобетона ярко выразилось в интерьерах зала и фойе. Легкие круглые колонны без баз и капителей несут на себе сознательно утяжеленный массив перекрытия и ограждения балкона, переходящих в плавные кривые глухих ограждений лестницы. Свет, свободно льющийся через эркер и боковые окна, пронизывает массы и объёма, делая их более легкими и насыщая светотенью. Контраст света и тени, легких и тяжелых форм создает эффект переливающегося пространства.
В последующих своих работах - доме политкаторжан (1930), проектах театра в Харькове (1930), правительственного центра в Киеве (1934), Дома Наркомтяжа в Москве (1936) Веснины стремятся к конструктивной легкости железобетона путем сочетания его со стеклом, применения изящных колоннад, соединительных мостиков-переходов, вытянутых горизонтальных или вертикальных проемов.
Железобетонные конструкции оказали своеобразное воздействие и на творчество других архитекторекторов 20-х годов. К. С. Мельников создает ряд оригинальных форм, позволяющих по-новому использовать возможности железобетона. Таковы его консольные конструкции зрительных залов, вынесенные на фасады клуба им. Русакова в Москве (1927-1928), дом-бункер из двух врезанных цилиндров (1927-1929), предвосхитившие многие более поздние идеи.
В проекте гаража для Парижа (1925) архитекторектор впервые предложил опорные стволы-башни, которые спустя 30 лет заново были «открыты» архитекторекторами 60-х годов. К. С. Мельников, как и Ф. Л. Райт, шел от формы к конструкции, ставя перед конструкторами новые творческие задачи, «творя новые формы и конструкции из данного материала», как писал И. Леонидов. В то же время даже К. С. Мельников, рассматривавший строительные материалы и конструкции как средства, подчиненные функции и архитекторектурному формотворчеству, выделял железобетон среди других материалов. Он писал: «Железобетон - это материал, испробованный в самых различных направлениях… Этот строительный материал архитекторектурно - целиком еще не освоен. Я уверен, что в нем заложено много возможностей, много архитекторектурной выразительности, которую нашим мастерам еще предстоит открыть в этом наиболее гибком строительном материале».
Путь Мельникова к железобетону был своеобразен, как и все его творчество: он не столько конструировал, сколько изобретал новые формы, интуитивно используя возможности железобетона.
По такому же пути шли и архитекторекторы Илья (1883-1945) и Пантелеймон (1882-1945) Голосовы. И. А. Голосов утверждал, что в архитекторектуре, кроме законов техники, должны быть свои законы построения формы и пространства. «Мой лозунг, - писал архитекторектор,- новая свободная форма, закономерное ее образование, решительный учет ее художественного значения для современного человека». В то же время архитекторектор признавал, что все формы, рожденные конструкцией, есть законы архитекторектуры, а трансформирование этих форм - задача архитекторектора.
Реализацией этого кредо были проекты братьев Голосовых, которых на основе железобетона, главным образом монолитного каркаса, созданы неповторимые композиции. Наиболее интересно в этом смысле здание клуба им. Зуева в Москве (1929, И. А. Голосов). Стеклянный цилиндр врезан в мощный параллелепипед. Контраст стекла и массивного бетона, легкая плита, накрывающая цилиндр с большой консолью, массивная горизонталь четвертого этажа, разные по форме проемы - все эти элементы, талантливо организованные в пространстве, создают запоминающийся образ. Применение монолитного каркаса нисколько не сковывает творчества архитекторектора, если он, как писал И. Голосов, способен «трансформировать» законы конструкции в современные формы.
В проектах И. А. Голосова Дворца культуры в Волгограде (1928), Дома текстилей в Москве (1926), жилого дома в Иваново-Вознесенске (1931) принципы «произвольной формы» на основе каркаса получили разнообразную интерпретацию. Особенно интересны проекты жилых домов, в которых вовсе нет однообразия.
1, 2, 3 - Каркасно-блочная система индустриального домостроения. Архитектор. Н. А. Ладовский, 1931 г.;
4, 5, 6 - Проект строительства жилых домов по системе «Тахитектон», 1931 г., Ленинград. Архитекторекторы И. В. Рянгин, С. Н. Перн. Схема строительства, разрез и план; 7 - дом-контейнер, 1927-1929 гг., архитектор. К. С. Мельников
.
.
Идея свободной трансформации формы, основанной на конструкции, нашла также яркое воплощение в работах П. А. Голосова: комбинат газеты «Правда» (1929-1935), проекты клуба железнодорожников (1927) и кинофабрики в Москве (1927).
В числе архитекторекторов-изобретателей новых форм и конструкций видное место принадлежит Ивану Ивановичу Леонидову (1902- 1959), который добивался оригинальной трактовки железобетонных конструкций. В проектах рабочих клубов (1926), Дома правительства в Алма-Ате (1928), Дома промышленности в Москве (1929-1930), жилых домов для Магнитогорска (1930) архитекторектор филигранно использовал каркасную конструкцию, плоские крыши, свободную планировку для создания гармоничных и удобных для человека пространств. В проектах Института Ленина (1927), клуба нового типа (1928), Дворца культуры (1930), Дома Наркомтяжпрома И. Леонидов смело внедрял криволинейные формы, навеянные железобетонными оболочками. «Архитекторекторы, - писал он, - используют такой великолепный по своей гибкости и выразительности материал, как железобетон, чрезвычайно тяжеловесно». Это высказывание архитекторектора не утратило своей актуальности и сегодня. Далее И. Леонидов справедливо подчеркивал: «Архитекторектор не должен подходить к строительной технике только с узко конструктивной точки зрения. Он должен, если это здесь позволительно сказать, философски осваивать возможности строительной техники (выделено мною-Вл. Я.). Он должен творить новые формы и конструкции из данного материала».
Теоретические взгляды и проекты И. Леонидова отличались от ортодоксального конструктивизма, который в основном оперировал простейшими «свойствами» и «возможностями» железобетонного каркаса. И. Леонидов одним из первых в советской архитекторектуре увидел возможности криволинейных поверхностей (в том числе шара, цилиндра, гипара), высотных башен, сочетания железобетона и металла.
Одной из характерных черт творчества советских архитекторекторов 20-30-х годов является внимательное отношение к техническим возможностям старых материалов, новым материалам и конструкциям. Именно архитекторекторы выступают с новыми конструктивными методами и получают авторские свидетельства на изобретения. Таков, например, метод индустриального домостроения, предложенный в 1931 г. архитектор. Н. А. Ладовским. Суть этого изобретения заключается в использовании каркасно-блочной системы домостроения на основе железобетонного каркаса и сменных объёмных блоков-ячеек Эта идея на много лет опередила аналогичные предложения, которые теперь реализуются в так называемых домах-паркингах.
Другой пример - строительство в 1931-1933 гг. в Ленинграде жилого массива на Крестовском острове на основе конкурсного проекта «Тахитектон» архитекторекторов И. В. Рянгина и С. Н. Перка. По этому проекту предполагалось создать подвижной завод, который, перемещаясь, возводил бы протяженный жилой дом из пенобетонных блоков. Было возведено 12 корпусов.
Интерпретации формы железобетонных сооружений свойственны творчеству Александра Сергеевича Никольского (1884-1953), создавшего в содружестве с инженеренерами своеобразные по форме трибуны стадиона в Ленинграде (1927-1928), ряд интересных зданий школ. Ему же принадлежит идея свободного размещения окон в зданиях с железобетонным каркасом (в том числе шахматное), предложенная в проекте дома Центросоюза в Москве. Архитекторектор считал изобретение новых форм главной задачей творчества. Поэтому он критически оценивал современный ему уровень архитекторектуры железобетонных зданий: «Архитекторектурное освоение железобетона, данное конструктивизмом и функционализмом, дальше первичных стадий не пошло. Трудная задача освоения новых материалов и конструкций впереди и является не печальной необходимостью и несчастьем архитекторектора, а его первейшим и важнейшим делом в борьбе за лучшее будущее архитекторектуры».
В 20-е-30-е годы эта задача не могла быть решена в советской архитекторектуре, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, страна не располагала достаточно мощной строительной базой; производство железобетона не достигло нужных маштабов; проекты, задуманные в железобетоне, подчас выполнялись в кирпиче или вовсе не осуществлялись. Во-вторых, архитекторекторы, увлекаясь сложными композициями, мало внимания уделяли изучению железобетона.
Интенсивная индустриализация, быстрая урбанизация, революционные изменения государственного строя, полная трансформация культурной сферы определили особенности развития отечественной архитектуры в 20-е и 30-е годы XX-го века. Cущественныe перемены в идеологической и культурной жизни страны обусловили поиски таких приемов, методов в архитектуре, которые могли бы соответствовать задачам нового государства. Это было время не только быстрых и значительных изменений, но и время контрастов во всех областях общественной жизни, в том числе и в искусстве архитектуры. Противоречивые процессы в отечественной архитектуре послереволюционного и предвоенного периода сформировали сложную картину «нового архитектурного пространства». В данной статье рассматриваются основные пути развития российской архитектуры в 20-30 – е годы прошлого столетия, сделан вывод о том, что гуманистические воззрения в пролетарской и производственной транскрипции явились главной канвой архитектурного творчества в исследуемый период.
архитектура послереволюционного и предвоенного периода
конструктивизм
архитектурная форма
урбанизм
социалистический город
1. Адамчик, В. В. Русское искусство/В. В. Адамчик, М. В. Адамчик. – М.: АСТ, 2005. - 352с.
2. Бунин, А.В. История градостроительного искусства: в 2 т./А.В. Бунин.– М.: Стройиздат, 1979. – Т. 1 - 2.
3. История советской архитектуры. 1917-1954 гг. /Н.П. Былинкин, В.Н. Калмыкова, А.В. Рябушин [и др.]. – М.: Стройиздат, 1985. – 256 с.
4. Луначарский, А. В. Об изобразительном искусстве: в 2 т./ А. В. Луначарский. - Москва, 1982. –2 т. С. 61.
5. Хан-Магомедов, С. О. Конструктивизм - концепция формообразования. / С. О. Хан-Магомедов. - М.: Стройиздат, 2003. - 576 с.
6. Чиняков, А. Г. Братья Веснины. / А. Г. Чиняков. - М.:Стройиздат, 1970. - 179 с.
7. Хан-Магомедов, С. О. Михаил Охитович. / С. О. Хан-Магомедов // Серия Творцы авангарда. – М., 2009. - 192 с.
8. Хмельницкий, Д. С. Архитектура Сталина. / Д. С. Хмельницкий. – М.: Прогресс-Традиция, 2007. – 560 с.
Соглашаясь с Виктором Гюго, что зодчество - главная летопись человечества, отметим, что среда, организованная архитектурой, в свою очередь постепенно воздействует на сознание, поведение и эмоции человека . В 20-е и 30-е годы XX-го века руководители молодого государства понимали, что архитектура - прекрасный проводник идей в массы и поэтому появлялись такие здания по всей стране, которые демонстрировали, что советским людям есть чем гордиться. Архитекторам ставилась задача увлекать людей в светлое будущее. И им это удавалось. Архитектурная мысль в первые десятилетия двадцатого века была яркой, авангардной, подвижной, как и эпоха, в которой она формировалась , .
Победа Октябрьской революции 1917 года изменила ход развития русской архитектуры. Появились новые перспективные направления архитектурной мысли. По словам А.В.Луначарского, «революция принесла с собой идеи замечательной широты и глубины; она зажгла вокруг себя чувства напряженные, героические и сложные» . И действительно, после тяжелого периода гражданской войны, когда архитекторы были не востребованы, в 20-е годы создается большое количество новаторских произведений, новых типов зданий и поселений. Смелые поиски сделали советскую архитектуру передовиком мирового зодчества, деятельность русских авангардистов и конструктивистов оказала значительное влияние на все мировое искусство.
В первое послереволюционное десятилетие искусство архитекторов переживало небывалый творческий подъём. Проходили открытые конкурсы, дискуссии, создавались оригинальные проекты и способы преподавания в художественных академиях. Тогда зодчество было символом преобразования, строительства «нового мира».
Направлений в архитектуре было много: от наследия неоклассицизма 10-х годов до самых смелых нововведений. Традиционалисты пытались создать «революционный» стиль, основываясь на архитектурных формах прошлого, обобщая их. Очень популярным было наследие Древнего Востока. Особенно часто использовались мотивы, говорящие о вечности и бессмертии в мемориальных ансамблях. Так, по проекту архитектора Л. В. Руднева был создан памятник «Борцам революции» на Марсовом поле в Петрограде (1917—1919 гг.) - пантеон погибшим во время Октябрьской революции и Гражданской войны. В стилистике Мавзолея В. И. Ленина в Москве (1924—1930 годы) архитектора А. В. Щусева переплелись принципы конструктивизма и традиции создания восточных усыпальниц, таких как пирамида Джосера или гробница Кира Великого.
Рис.1. Модель "Башни III интернационала", арх. В.Е. Татлин, 1919 г.
Образцом технического новшества может служить московская радиобашня, возведённая в 1922 г. по проекту и под руководством инженера В. Г. Шухова. Он одним из первых использовал гиперболоидные стальные сетчатые конструкции, которые впоследствии широко применялись в мировой строительной практике.
В 1919-1920 годы появился интересный проект, своеобразное воплощение мятежной фантазии. Это была получившая всемирную известность «Башня III Интернационала», которую спроектировал архитектор Владимир Татлин (рис.1). Она стала символом мирового авангарда и конструктивизма. Здание предназначалось для административных работников Коммунистического Интернационала и представляло собой конструкцию из металлических балок и четырех прозрачных устройств, которые должны были вращаться с разными скоростями. Сооружению предполагалось по высоте быть больше Эйфелевой башни в полтора раза. Конструктивно новыми в этом монументальном здании были художественные и инженерные приемы. Сам В. Е. Татлин полагал, что его произведение - венец в достижение «синтеза методов живописи, скульптуры и архитектуры».
Проект так и не был реализован. Но до сих пор башня Татлина считается одной из мировых вершин архитектурной мысли.
Другие советские архитекторы, такие как братья Веснины, Г. Гольц, М. Гинзбург, К. Мельников, И. Леонидов также широко известны в мировой архитектуре ХХ века. Творческая деятельность этих талантливых архитекторов в 20-е годы прошлого столетия способствовала становлению конструктивизма как «производственного искусства». Конструктивизм братьев Весниных основывался на том, что для организации новых жилищных и производственных условий необходимы и новые технические средства: железобетонные каркасы, металлические конструкции. Они искали новые типы зданий, новые принципы заселения городов, новые приемы планировки микрорайонов.
Рис.2. Проект Дворца Труда, арх. А.,Л.,В. Веснины, 1923 г.
В первый раз Веснины как приверженцы конструктивизма показали себя в Москве на конкурсе проектов Дворца труда (1923 г.) (рис.2). Функциональность, динамичность, новая эстетика, использование новейших материалов - все это отличало проект Весниных. И хотя Дворец труда не был построен, проект его вошел в историю российской архитектуры как воплощение нового конструктивного метода.
Лидером конструктивизма был Александр Веснин. В своей совместной с Виктором Весниным статье «Форма и содержание» он писал, что «основная задача, стоящая перед советскими архитекторами найти архитектуру, наиболее полно конкретизирующую содержание новой строящейся жизни. Новое содержание не может быть выражено в старых формах, не будучи искаженным» . Одним из примеров функционально-комплексного способа решения этой архитектурной задачи является проект первого жилищного кооператива в Москве поселка «Сокол». Архитекторы впервые в России предложили возводить поселок с уже функционирующей инфраструктурой. Так здесь появился магазин, Дом культуры, детский сад и другие социальные объекты, в том числе и парк для отдыха. На каждой улице поселка «Сокол» были посажены разнообразные кустарники, деревья, цветы.
В начале двадцатых годов появляются первые программы реконструкции Москвы. В этих программах для формирования нового облика Москвы предлагалось использовать высотные здания. Но в то время массовое строительство небоскребов было технически сложно реализовать. Впервые одиннадцатиэтажное здание, предназначавшееся Моссельпрому, было построено в 1923 году на Воздвиженке по проекту инженера А.Ф. Лолейта; строение украшали реклама первых советских магазинов и плакаты Маяковского.
Одной из характерных форм культурной жизни двадцатых годов является деятельность архитектурных групп. В 1925 году было создано Объединение современных архитекторов - ОСА. В этот творческий коллектив входили конструктивисты Веснины, М. Гинзбург, И. Леонидов, И. Голосов и многие другие архитекторы. В 1923 году образовалась Ассоциация новых архитекторов - АСНОВА. Лидером и идеологом АСНОВА являлся Ладовский Николай Александрович. Члены этой ассоциации большое внимание уделяли поискам новых способов выразительности в архитектурных формах, решали проблему художественности в архитектуре. В своих проектах архитекторы использовали современные строительные материалы и конструкции. Николай Ладовский один из первых в мировой архитектуре выдвинул идею рациональности оценивания архитектурной формы. Именно оценка воздействия на психику таких архитектурных понятий как пространственная и геометрическая форма постройки считалась главной проблемой.
После окончания Гражданской войны интенсивно восстанавливалось разрушенное городское хозяйство, быстро росли новые города, Москва приобретала столичный размах. Н.А. Ладовский, принимая участие в конкурсе по перепланировке Москвы, предложил разъединить Садовое кольцо по линии северо-запад и разместить новые здания полукругом вдоль Ленинградского шоссе. Замысел был настолько авангардным, что опередил свое время на полвека.
Несмотря на то, что объединения часто напряженно дискутировали друг с другом, архитектурные устремления были одинаковые: здание должно быть тщательно продуманно, комфортно и возведено при минимуме материальных и трудовых затрат. Примерами таких строений в Москве являются Дом культуры имени И.В. Русакова (1927-1929 гг., архитектор К.С. Мельников) и Клуб имени С.М. Зуева (1928 г., архитектор И.А. Голосов).
С 1929 года начался полемический спор о том, по каким правилам в новом коммунистическом обществе необходимо расселять людей. Это была дискуссия между урбанистами и дезурбанистами. Урбанисты (в том числе и Веснины) предлагали концепцию создания городов-коммун; квартиры предполагалось строить гостиничного вида, весь быт, воспитание детей, должен быть общим. Противоборствующая сторона (М. Гинзбург и др.) намеревались вообще искоренить города как способ поселения людей. Вместо городов планировали создавать систему шоссе, вдоль которых располагались жилые постройки, а за ними сельскохозяйственные и промышленные полосы. Для каждой отдельной семьи предполагали предоставлять дом по типовому проекту и автомобиль. И урбанисты, и дезурбанисты полагали, что человеку удобнее проживать там, где он работает. Так, М.А. Охитович писал: «Новый способ стройпроизводства покончит и с бытом, с укладом жизни вообще» . Совместно с М.Я. Гинзбургом они выработали такую систему поселений, где «каждый центр является периферией, и каждый пункт периферии - центром». Несмотря на то, что дома-коммуны у дезурбанистов заменялись жилыми ячейками для одного «самостоятельно работающего трудящегося», общая идея коллективного быта также была им не чужда.
В начале тридцатых годов существенно изменилась ситуация в стране, а значит и в искусстве. Новшества и авангард становились объектами резкой критики. По мнению С.О. Хан-Магомедова и А.Н. Селивановой в СССР в 1932-1936 годах сформировался стиль, который можно назвать как «постконструктивизм». Основным принципом в творчестве советского архитектора было использование традиций строительного искусства античности и эпохи Возрождения. И если в царское время классические решения применялись при строительстве в столицах - Москве и Петербурге, то при И. В. Сталине такой культурный подход в архитектуре получил массовое распространение.
Рис.3. Жилой дом на Моховой улице в Москве, арх. И.Жолтовский, 1934 г. Сравнение ордера дома с ордером палаццо Капитанио в Виченце.
При воплощении талантливыми архитекторами исторических мотивов получались интересные художественные реализации. Таков, например, жилой дом на Моховой улице в Москве (1934г., архитектор И. В. Жолтовский), здесь композиционная идея палаццо-особняка XVI века подтверждала, по словам самого И. Жолтовского, «идею универсальности классических законов построения архитектурного организма» (рис.3).
В тоже время появилось немало эклектичных построек, которые удивляли огромными размерами и множеством вычурных украшений. На фоне полиморфии архитектурных работ в этот период особо выделяются здания выдающихся советских архитекторов: А.В. Щусева, И.А. Фомина, Л.В. Руднева и других.
Так, творческий путь академика архитектуры А. В. Щусева начался еще в дореволюционной России, в основу своего метода архитектор положил композиционные решения и морфологические особенности древнерусских памятников зодчества. Крупным успехом Щусева стало возведение Казанского вокзала в Москве (1913 - 1926 года), в котором он творчески преломлял декоративные мотивы русского зодчества в сочетании с железобетонными конструкциями пассажирских залов.
И. А. Фомин является крупным российским и советским архитектором, его творчество опирается на классику. В одной из своих статей в 1934 г. он писал: «Мы полагаем, что за основу нашего нового стиля правильно взять классику. Ни готика, ни романский или византийский стиль… не пригодны нам как база». Вместе с тем, И.А. Фомин полагал, что классика должна коррелировать с современностью, используя достижения науки, новые строительные материалы, новую технику и формы жизни.
Характерным для той эпохи является также и ар-деко А. Н.Душкина, В. А. Щуко. А. Н. Душкин внес новаторский вклад в метростроение, создав концепцию безоконного подземного пространства. Его проект станции «Маяковская» в 1939 году получил Гран-при на Всемирной выставке в Нью-Йорке.
Во второй половине 30-х годов развивались новые методы поточного и крупноблочного строительства, значительная роль в которых отводилась архитекторам. Массовое строительство все больше обуславливалось типовыми проектами. Развитие строительной индустрии было направлено на удешевление и ускорение работ: с 1927 г. стали применяться шлакобетонные блоки, а в 1940 г. построены первые панельные дома. Было возведено около 100 новых городов, в том числе Магнитогорск, Комсомольск-на-Амуре, Запорожье и др., а также реконструировано около двухсот старых — Волгоград, Новосибирск, Баку, Ереван, Свердловск и др. Это привело к формированию нового типа благоустроенных «социалистических городов». Создание города нового типа - соцгорода - наглядно свидетельствовало о комплексном подходе к организации нового быта. Это такой город-мечта, «немедленное счастье для всех», где людей объединял не только коллективный труд, но и стремление к новой радостной жизни, к новым социальным отношениям. В основе этого коммунального авангарда лежала идея о том, что при крупных промпредприятиях и совхозах необходимо создавать компактные поселения на 40-100 тыс. человек с обобществленным бытом и коллективными формами жилища.
Итак, практика советской архитектуры довоенного периода показала, что путь ее развития формировался под влиянием новых потребностей советских людей, национальных художественных традиций, новых материалов и новых методов производства работ. Это был период гуманистической «культурной революции». В 20-30-е годы были заложены основы советской архитектуры, в истоке лежали традиционная архитектура, конструктивизм. Традиционная архитектура основывалась на традиции классической архитектуры. Ее представляли архитекторы И. В. Жолтовский, А. О. Таманян, И. А. Фомин и А. В. Щусев. Широкое развитие получил архитектурный конструктивизм. Конструктивисты считали, что главная задача художника не изображать мир, а “конструировать” его, форма здания должна диктоваться его функциональным назначением. Среди конструктивистов наиболее видными были М. Я. Гинзбург, братья Веснины, И. И. Леонидов. Сегодня дома в стиле конструктивизма выгодно отличаются от зданий более поздних архитектурных стилей: оригинальный внешний вид, удобное, комфортное внутреннее устройство. Дома, в основном, расположены в центральных частях городских районов, и это является дополнительным плюсом. К тому же выполняется задумка архитекторов, которые планировали дома в стиле «конструктивизм» как центральные в жилых кварталах.
С середины 30-х годов государственная идеология выдвинула в качестве главного художественного метода социалистический реализм. Архитекторы в этот период работали в больших творческих мастерских и научно-исследовательских проектных институтах, объединяющих конструкторов, зодчих и художников, которыми руководили лидеры советской архитектуры. Многие проекты создавались в результате всесоюзных конкурсов. Историк архитектуры Д. С. Хмельницкий полагает, что в этот период архитекторы лишились права на индивидуализм в работе . Однако в последнее время все чаще говорят также о том, что самый демократичный, самый гуманный период в отечественной архитектуре был в 20-30 - е годы; тогда многое было непривычно, ново и в тоже время было понятно обычному человеку. А здания, города, созданные в то время, не перестают удивлять и восхищать нас.
Библиографическая ссылка
Рекун Т.А. ОСОБЕННОСТИ АРХИТЕКТУРЫ РОССИИ В ДОВОЕННЫЙ ПЕРИОД (20-30-Е ГОДЫ XX-ГО ВЕКА) // Международный студенческий научный вестник. – 2017. – № 6.;URL: http://eduherald.ru/ru/article/view?id=17888 (дата обращения: 07.05.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту
красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook
и ВКонтакте
В 30-50-х годах XX века в Советском Союзе были разработаны интереснейшие архитектурные проекты, которым так и не суждено было сбыться.
Архитектурные проекты Москвы 30-50-х годов являются одними из самых амбициозных в мировой истории. Огромные здания, дворцы и арки должны были воплотить в себе всю мощь первого в мире социалистического государства. Самые талантливые архитекторы из самых разных творческих школ боролись за право реализации своих проектов.
Среди всех проектов выделялся «Генеральный план реконструкции Москвы», принятый в 1935 году. Согласно этому плану в кратчайшие сроки Москва должна была превратиться в образцовую и показательную мировую столицу. Целая система магистралей, площадей и набережных с уникальными зданиями осуществили бы самые прекрасные мечты о светлом будущем.
А. Веснин, В. Веснин, С. Лященко. 1934
В 1934 году был объявлен конкурс на здание Народного Комиссариата тяжелой промышленности (Наркомтяжпром) на Красной площади. Сооружение этого грандиозного комплекса в 110 тысыч кубических метров на площади в 4 гектара привело бы к радикальной реконструкции Красной площади, прилегающих улиц и площадей Китай-города. Впечатляющие проекты братьев Весниных - лидеров движения конструктивизма, так и не были отмечены жюри.
Б. Иофан, О. Гельфрейх, О. Щуко. Скульптор С. Меркулов. Один из вариантов утвержденного проекта. 1934
Конкурс на проект Дворца Советов в Москве - один из самых масштабных и представительных архитектурных конкурсов двадцатого столетия. На конкурс было представлено 160 проектов. 24 предложения поступили от иностранных участников, среди которых были всемирно известные архитекторы: Ле Корбюзье, Вальтер Гропиус, Эрих Мендельсон.
Л. Савельев, О. Cтапран. 1931
В 1931 году Моссовет провел закрытый конкурс на проект огромной гостиницы на 1000 номеров, самой благоустроенной по меркам тех лет. В конкурсе участвовало шесть проектов, лучшим был признан проект молодых архитекторов Савельева и Стапрана. В проект гостиницы, его фасад, были внесены изменения в духе новой монументальности и ориентации на классическое наследие. Согласно легенде, Сталин подписал сразу оба варианта решения фасада здания, поданные ему на одном листе, в результате чего фасад выстроенной гостиницы оказался несимметричным.
Дворец техники
А. Самойлов, Б. Ефимович. 1933
Конкурс на проект Дворца техники был объявлен в 1933 году. Сам объект проектирования представлял собой комплекс научных и технических учреждений. Он должен был «вооружать массы достижениями советской техники в области промышленности, сельского хозяйства, транспорта и связи». Местом строительства Дворца был выбран участок на берегу Москвы-реки, однако сам дворец так и не был сооружен.
Здание военного наркомата
Л. Руднев. 1933
Сооружения архитектора Л. Руднева принадлежат к числу наиболее заметных в Москве. В 30-е годы по его проектам был выстроен ряд зданий Наркомата обороны. Для зданий этого ведомства архитектор выработал особый стиль с мотивами грозной неприступности и подавляющей мощи.
Здание Наркомата тяжелой промышленности
И. Фомин, П. Абросимов, М. Минкус. 1934
Иван Фомин: «Две основные вертикали главного фасада даны для того, чтобы создать щель, через которую хорошо было бы смотреть на мавзолей. По площади Свердлова здание заканчивается прямым торцом корпуса. Здесь избран прием силуэтного решения. Этот торец мы разрываем очень парадной аркой, отвечающей характеру старой архитектуры площади. Здание в плане представляет замкнутое кольцо. Так как композиция является замкнутой, мы не хотели подниматься в целом выше 12–13 этажей и только башни будут достигать высоты 24 этажа».
Здание Наркомата тяжелой промышленности
А. Веснин, В. Веснин, С. Ляценко. Вариант. 1934
Из объяснительной записки к проекту: «На стилобате, отвечающем Кремлевской стене, поставлены четыре башни, доходящие высотою до 160 метров. Ритмическое построение, выражающееся в четырех вертикальных элементах и колоннаде стилобата, создает зрительную протяженность, необходимую для продольного обрамления площади, и отвечает построению Кремлевской стены».
Дом Аэрофлота
Д. Чечулин. 1934
Здание «Аэрофлота», которое планировалось возвести на площади у Белорусского вокзала, было задумано архитектором Дмитрием Чечулиным как монумент героической советской авиации. Отсюда остросилуэтное решение и «аэродинамическая» форма высотного корпуса. Проект в своем первоначальном виде и назначении осуществлен не был. Почти полвека спустя общие идеи проекта были воплощены в комплексе Дома Верховного Совета РСФСР на Краснопресненской набережной (ныне Дом Правительства).
Дом книги
Проект Дома книги - пример характерного для начала 30-х годов решения здания как «архитектурного монумента». Трапециевидный, устремленный ввысь силуэт, упрощенные архитектурные формы и обилие скульптуры на всех частях здания.
«Арка героев». Монумент героическим защитникам Москвы
Л. Павлов. 1942
С октябре 1942 года, в самый разгар Великой Отечественной войны газета «Литература и искусство» сообщала: «Заканчивается конкурс на монументы героям Великой Отечественной войны. От московских скульпторов и архитекторов поступило около 90 работ. Получены сведения о высылке проектов из Ленинграда, Куйбышева, Свердловска, Ташкента и других городов СССР. Ожидается прибытие свыше 140 проектов». Автор «Арки героев» архитектор Леонид Павлов предложил разместить свой памятник на Красной площади. Монумент сооружен не был.
Дворец Cоветов
Б. Иофан, В. Гельфрейх, Я. Белопольский, В. Пелевин. Скульптор С. Меркулов.
Один из вариантов утвержденного проекта. 1946
Дворец Советов задумывался как самое большое здание на земле. Его высота должна была достигать 415 метров - выше самых высоких сооружений своего времени: Эйфелевой башни и небоскреба Эмпайр стейт билдинг. Здание-постамент должна была увенчивать скульптура Ленина высотой 100 метров. В этой системе функционировали специальные лаборатории по оптике и акустике, действовали механический и керамзитобетонный заводы, к строительной площадке была подведена отдельная железнодорожная ветка. В 1941 году в связи с войной строительство было приостановлено и уже не возобновлялось.
Сегодня очевидно, что лучшие образцы этой архитектуры, в значительной части так и оставшейся в проектах, глубже и содержательнее идеологических догм, в рамках которых они осуществлялись. Пусть неосуществленные проекты этих зданий-монументов напоминают о том, что можно и должно строить новое, не разрушая исторических ценностей прошлого. То, что дала нам история, будь то добрым или злым, - это наша история, и мы обязаны принимать ее такой, какая она есть.
Советская архитектура, следуя по принципиальному пути Маркса, Ленина, Сталина, всегда ценивших классическое искусство, сумела преодолеть левацкие загибы, упрощенство в своей среде, приспособленчество в среде части старых архитекторов и стала на путь использования лучших элементов старой классической архитектуры .
Л. М. Каганович
В конце прошлого года исполнилось 60 лет одному, казалось бы, заурядному событию в общественно-политической жизни Советского Союза. 30 ноября 1954 года открылось Второе Всесоюзное совещание строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов, на котором высшим партийным руководством было фактически принято решение о ликвидации социалистической архитектуры. Непосредственно руководил этим процессом Первый секретарь Коммунистической партии Советского Союза - Н. С. Хрущёв. Это был один из первых актов политики Н. С. Хрущева, направленной, в конечном счёте, на подрыв социалистического строя в СССР. Я далёк от мысли, что «Дорогой Никита Сергеевич» сознательно разрушал советский строй, но результатом его антинаучной, волюнтаристской политики стало то, что были сломаны многие механизмы, защищавшие советское общество от буржуазного перерождения. Ревизии подверглись принципы, следуя которым Советский Союз смог за несколько десятилетий создать одну из самых мощных экономик мира и совершить грандиозную Культурную революцию, приобщив миллионные народные массы к высотам человеческой культуры. Тяжёлым был и удар по социалистическому искусству. Особенно сильным он был нанесён по наиболее «общественному» виду искусства - советской архитектуре.
Развитие архитектуры в СССР прошло несколько этапов. В первое послереволюционное десятилетие магистральным путём развития советского искусства был авангард. Язык модернизма, как казалось многим художникам того времени, наиболее адекватно отражает революционную эпоху слома классового общества. Классические формы искусства ассоциировались в то время исключительно с помещичье-дворянской культурой и были заклеймены, как классово чуждые. Двадцатые годы - период расцвета в Советском Союзе «левых» течений во всех видах творчества. В архитектуре главенствуют два направления модернизма: конструктивизм и рационализм. Конструктивизм (лидерами которого были братья Веснины и М. Гинзбург) провозглашал полный разрыв с архитектурной традицией прошлого (с ордерной системой, национальной архитектурной школой) и утверждал утилитарность и «индустриальность» архитектуры. Творческие задачи решались конструктивистами компоновкой различных прямоугольных объёмов без применения декора. Следуя пяти принципам лидера мирового архитектурного авангарда Ле Корбюзье, русские конструктивисты предпочитали ленточное остекление и плоскую крышу.
Здание Госпрома (арх.С. С Серафимов и др,1928, Харьков).
Вторым модернистским течением в СССР стал рационализм (лидер-Н. А. Ладовский). Это течение, разделяя многие принципы конструктивизма, благосклоннее относилось к классическому наследию и допускало декоративность в оформлении.
Вестибюль станции метро «Красные ворота», (арх. Н. А. Ладовский, 1938 г., Москва)
В первую пятилетку в СССР появляются целые новые отрасли промышленности. В это время встаёт вопрос о строительстве городов вокруг крупных производств. Для их проектирования в Советский Союз приглашается франкфуртский архитектор Эрнст Май. Его группа привлекла внимание советских чиновников тем, что она имела опыт строительства «жилья для рабочих». Однако поначалу не был учтён тот момент, что архитектор имел дело с заказами со стороны крупного капитала, опасавшегося революционных выступлений пролетариата, и поэтому решавшим жилищный вопрос сугубо прагматически. Функционализм (стиль, в котором работала группа Э. Мая) предполагал максимальную стандартизацию (и соответственно, удешевление). Кварталы города представляли из себя многократно повторяющиеся «ансамбли» домов - коробок, лишенных каких- либо индивидуальных особенностей. Широко применялась строчная застройка (расположение домов торцами на улицу). Но, уже в 1931 году в печати начали появляться статьи, осуждающие такой бездушный принцип градостроительства. Подчёркивалось, что социалистические города не должны производить впечатление унылости и серости, ведь архитектура - эта та среда, в которой человек проводит, практически всё время, трудится и отдыхает, под влиянием которой во многом формируется его личность. Если конструктивизм и рационализм считались позже в СССР этапами поиска социалистического архитектурного метода, и к этим стилям относились нейтрально, то модернистский принцип градостроительства был решительно отвергнут, как совершенно чуждый задачам социалистического строительства.
Успехи первой пятилетки и коллективизации позволили партийному руководству более целенаправленно проводить социалистическую культурную политику. В 1932 году после постановления Политбюро ЦК ВКП(б) "О перестройке литературно-художественных организаций" началась «коллективизация» культурной жизни СССР. Вместо массы идеологически пёстрых культурных группировок создаются Союзы, призванные быть проводниками партийной политики в художественной среде. В июле 1932 года создаётся Союз советских архитекторов. За год до этого произошло событие, ознаменовавшее собою крутой поворот в архитектурной политике советского государства. На всесоюзном конкурсе проектов главного здания СССР - Дворца Советов первую премию получил архитектор Б. М. Иофан за работу, выполненную в классическом ордерном стиле. С этого момента начался период становления советской архитектуры, вобравшей в себя лучшие художественные достижения прошлого, вдохновляющейся пафосом социалистического строительства настоящего, и устремлённой в коммунистическое будущее. Через ряд промежуточных этапов модернистские архитектурные стили были вытеснены стилями, обращавшимися к классическим мировым традициям.
Перед советскими архитекторами была поставлена задача, опираясь на многовековые художественные традиции России и Европы, создать архитектурный метод социалистического зодчества. Этот процесс проходил не просто и не был завершён. Тем не менее, за короткий срок советские города преобразились совершенно. Бережное, но, вместе с тем, и творчески-смелое обращение к мировым архитектурным традициям позволило естественно и гармонично вписать в исторический ландшафт советских городов здания новой социалистической архитектуры. В 1935 году принимается Генеральный план реконструкции Москвы, в котором было выдвинуто требование «исходить из сохранения основ исторически сложившегося города, но с коренной перепланировкой его путем решительного упорядочения сети городских улиц и площадей». Плановый принцип ведения социалистического хозяйства давал советским архитекторам уникальную возможность архитектурно мыслить в масштабе целого города, создавая в нём единое бытовое и эстетическое пространство. Реконструируются центральные проспекты города, ударно расширяется сеть метрополитена. В 1937 году вступает в строй канал Москва - Волга имени Сталина. В 1939 на Северо-Востоке столицы открывается Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Все постройки этого периода впечатляют своим «общественным» звучанием. Руководством проводится в жизнь ленинский план монументальной пропаганды, но с таким размахом и пафосом, о котором Владимир Ильич в трудные двадцатые и не мечтал. Облик советского города должен вдохновлять трудящихся, уже сегодня предвосхищать жизнь будущего коммунистического общества - гармоничную, целеустремлённую, благородно-красивую. Воплощается в жизнь ренессансный принцип синтеза искусств. На украшение социалистических городов бросаются лучшие творческие силы архитекторов, художников, скульпторов, инженеров.
Дом на Моховой улице. (Арх. И. В. Жолтовский. 1934 г. Москва.)
Вестибюль станции московского метрополитена «Площадь революции» (арх. А.Н. Душкин 1938 г.)
Главный стиль, к которому обращаются советские архитекторы - классицизм. Но от советских зодчих требовалось, чтобы формы, отточенные тысячелетиями человеческой истории, были наполнены новым социалистическим содержанием. Остро ощущается отсутствие теории архитектуры социалистического реализма, не чётко сформулированы позитивные требования к новой архитектуре. Порой критике подвергаются даже ведущие советские архитекторы И. В. Жолтовский (за «реставраторство», т.е. буквальное копирование приёмов классического стиля) и А. В. Щусев (за эклектизм, некритическое соединение стилей различных эпох). Но, преодолевая болезни роста, архитектурный метод социалистического реализма крепнет и кристаллизируется.
Апофеозом развития социалистической архитектуры должно признать реконструкцию советских городов в послевоенный период. Мощный патриотический подъём, вызванный битвами Великой Отечественной войны, не мог не отразиться на пафосе послевоенного строительства. Новые здания и линии метрополитена задумывались как монументы народу-победителю. В кратчайшие сроки из руин восстанавливаются разрушенные войной советские города. Преображается столица. Архитектурные процессы, происходящие в Москве, берутся за образец для реконструкции городов СССР. В день 800- летия Москвы, 7 сентября 1947 года состоялась торжественная закладка восьми высотных зданий. «Сталинские высотки» создали в столице новые доминанты, не нарушив сложившийся исторический облик города. Московские высотные дома принципиально отличались от западных небоскрёбов. Если последние решительно рвут с художественной традицией прошлого, массой своих этажей-сот подавляя городского жителя, то при возведении московских высоток архитекторы обращаются к сокровищницам мирового, прежде всего русского, зодчества, строят их в свободной, жизнеутверждающей манере. За основу была взята древняя русская традиция строительства шатровых зданий. Наиболее полно отвечал задачам, решаемым советскими зодчими, раннепетровский нарышкинский стиль. Для этого стиля характерна мощная праздничная вертикальная устремлённость, но вместе с тем тонкая проработка деталей, узорочье.
Небоскрёбы. Центр Нью-Йорка. США.
Высотное здание МГУ. (арх. Л. В. Руднев. 1953 г. Москва)
14 марта 1954 года метростроевцы замкнули Кольцевую линию Московского метрополитена. В 1955 году была открыта первая очередь Ленинградского метро. В этих архитектурно-инженерных сооружениях нашёл своё художественное воплощение триумф советского народа-победителя. Убранство наземных павильонов и подземных вестибюлей станций было грандиозно. Подземные дворцы украшались лучшими художниками и скульпторами Советского Союза, использовались ценные виды природного камня, богатый декор. Центральной темой, воплощённой в оформлении станций, была тема Победы советского народа, социалистического строя. Многие станции напоминали античные храмы (станция «Калужская»), где объектом художественного воспевания выступает Человек Труда. Равняясь на столицу, в торжественно-триумфальном стиле отстраиваются и реконструируются многие города СССР. После войны, с образованием социалистического содружества, метод социалистического реализма становится интернациональным. В отличие от «интернационального» модернистского стиля, где интернациональность мыслилась как полный отказ и от мировой классики, и от какого-либо своеобразия национальных школ, социалистическое зодчество органично выводило интернационализм из творчески переосмысленных национальных архитектурных традиций, одновременно выделяя и подчёркивая в них общий культурный «корень», произрастающий из гуманистической традиции высокой классики.
Главная улица Киева - Крещатик. Украинская ССР. Арх. А. Власов.
Станция московского метрополитена «Калужская» (с 1961 г.- «Октябрьская») Арх. Л. М. Поляков
Карл-Маркс-аллее. (Берлин. Архитектурные сооружения 50-х.)
Станция метрополитена столицы КНДР.
Плодотворны были и регулярные творческие дискуссии о совершенствовании архитектурного метода социалистического реализма. Шёл напряжённый поиск архитектурных форм, наиболее полно отражающих процесс созидания нового бесклассового общества. Этот поиск, согласно эстетическим принципам марксизма, велся в области реалистической художественной традиции, безоговорочно отвергался схематизм и бездушность буржуазного архитектурного модернизма. Правда в послевоенный период начала набирать силу и негативная тенденция в советской архитектуре, которая дала реальные основания для обвинения в 1954 -1955 годах советских архитекторов в «бездумном украшательстве». Некоторые архитекторы подходили к классическому наследству не критично, ими не улавливалась та грань, которая отделяла вневременное, подлинно - гуманистическое содержание архитектурных памятников от наносного, классово-ограниченного. Всё-таки, «дворцы и храмы пролетариата» должны с необходимостью нести эстетическую печать новой социалистической эпохи. А получалось так, что пытаясь выразить величие строящегося социалистического общества, архитекторы шли по наиболее простому пути - заменяли творческий поиск адекватных социалистическому сознанию архитектурных форм роскошной позолотой.
Придя к власти, Н. С. Хрущёв развернул широкий фронт борьбы со всевозможными, по его мнению, проявлениями культа личности И. В. Сталина. Архитектура стала одной из первых жертв «неистового Микиты». С одной стороны, зодчество середины 30-50 годов прочно ассоциировалась у народных масс с именем Сталина, до сих пор архитектура этого периода именуется как «сталинский стиль», «сталинский ампир», «сталинское барокко». Осуждение «архитектурных излишеств» дало возможность дискредитировать двадцатилетнюю политику, проводимую партией в области советского градостроительства. С другой стороны, Хрущеву, не обладавшему и сотой долей авторитета И. Сталина, необходимы были громкие популистские кампании, которые бы подняли его политический авторитет. И разворачивание программы строительства массового жилья казалась Хрущёву хорошим способом, как сегодня говорят, пропиариться. На самом деле, заслуга Н. Хрущева в решении жилищной проблемы в СССР, по крайней мере, спорна.
Ведя борьбу с «архитектурными излишествами» , Хрущёв, на самом деле, выступал против Человека, строящего коммунистическое общество. Он не понимал мощного воспитательного импульса, исходящего из новой советской архитектуры. Помимо того, что, постоянно находясь в архитектурной среде, в которой воплотились многовековые достижения художественного и инженерного гения человечества, у человека вырабатывалась естественным образом культура труда и быта, созвучная гармонии и красоте Высокой классики. Помимо этого социалистическая архитектура выполняла важнейшую мобилизующую функцию - звала в будущее, когда всё вокруг будет подчинено всестороннему развитию каждого члена общества. И ради этого, уже сегодня осязаемого будущего, можно и должно преодолевать все трудности эпохи перехода предыстории человеческого общества к его подлинной истории.
Что касается той программы, ради выполнения которой, якобы, и была ликвидирована «изобилующая излишествами» социалистическая архитектура - программы массового жилищного строительства, то, если обратиться к статистике, эта кампания, как и многие другие, проводимые хрущёвским руководством, была провалена. Сталинское руководство, естественно, понимало исключительную важность решения жилищной проблемы в Советском Союзе. В своей последней политэкономической работе «Об экономических проблемах в СССР» И. В. Сталин ставит вопрос о «коренным образом улучшении жилищных условий», как важнейший для перехода к коммунистическому обществу. И этот вопрос, судя по всему, тщательно прорабатывался. Но, по мнению специалистов, действительно по- социалистически, с заделом на будущее, советское государство в 50-е, начала 60- х годов для решения этой проблемы ещё не имело достаточных ресурсов. Необходима была ещё пара пятилеток, чтобы основательно подготовить промышленные мощности для такого строительства, необходимо было время для «вызревания» идеологии массового социалистического строительства. Так, например, идея индустриального крупноблокового стандартизированного строительства возникла задолго до массовой «хрущёбизации». В 1940 году был сдан в эксплуатацию один из первых домов, построенный таким способом. Это знаменитый «Ажурный дом» архитектора А. К. Бурова на Ленинградском проспекте в Москве. В поточном строительстве того времени было принято решение стандартизировать не проект в целом, а лишь отдельные архитектурные детали. Такие принципы стандартизации строительства выгодно отличаются от принципов последующей эпохи, когда безликость кварталов стандартных коробок стала даже основой для сюжета известной кинокомедии Э. Рязанова.
Ажурный дом . Проект индустриального домостроения 40-е г.
Хрущёвка. Проект индустриального домостроения 60-е г.
Хрущёвское же руководство считало, что достаточно максимально удешевить строительство, отказавшись от какого-либо архитектурного образа, максимально ужать жилую площадь в расчёте на человека и снизить качество внутренней отделки, и проблема будет решена. Приходится констатировать, что социалистические города в 60-80 годы мало чем образно отличались от провинциальных городов капиталистических стран. Идеал жилища для советских людей Хрущев нашел в французском муниципальном жилье. Перед угрозой социалистической революции буржуазное правительство Франции строило для своих рабочих жилье, позволявшее удовлетворять минимальные потребности рабочего человека. Оно было малогабаритным и эстетически не привлекательным. При его возведении использовались методы, апробированные функционализмом еще в 30- годы, и решительно тогда отвергнутые советским обществом. Статистика же свидетельствует, что темпы прироста вводимой жилой площади, начиная с шестидесятых годов неуклонно снижались, ударным «массовое строительство» было лишь в немногих городах СССР (в основном, в столице). Качество же возводимых домов катастрофически падало. Всё это было закономерным следствием проводимой группой Хрущёва авантюрной экономической политики. В результате в Советском Союзе произошёл частичный отказ от социалистических принципов жилищного строительства. Советская архитектура перестала выполнять воспитательную и пропагандистскую роль, практически все позиции, достигнутые советскими строителями в предыдущие десятилетия, были сданы на откуп кажущейся «экономической эффективности». После 1955 года начался процесс свертывания истинно советской архитектуры. Многие дома, заложенные до 1955 года, но еще не вполне законченные были безжалостно "раздеты": предусмотренный строительным планом декор либо был исключен из окончательного вида дома, либо был варварски "ободран". Если раньше творческие силы инженеров и архитекторов направлялись на отбор лучших образцов зодчества прошлого, на воплощение с их помощью идеалов труда и быта человека свободного труда, то со второй половины 50-х усилия советских инженеров были направлены на поиски изуверских способов удешевления жилья, а творчество архитекторов - на выявление "поэтики" панельных коробок. Унылый «коробочный» пейзаж стал нормой для советских городов. Правительственным постановлением от 23 августа 1955 года была ликвидирована Академия архитектуры и образована Академия строительства и архитектуры, тем самым архитектура низводилась до уровня недорогого приложения к индустриальному строительству. На ключевые места в управлении архитектурой приходят случайные люди, по архитектурному образованию наносится сокрушительный удар. В результате этих мероприятий романтически-социалистический подход к градостроительству полностью вытесняется вульгарно-прагматическим. Один из ярких маячных огней будущего общества всесторонне развитых людей погас.
Во второй половине 60-х и до 1991 происходит дальнейшее активное «встраивание» советской архитектуры в мировой архитектурный модернизм. Такой явно выраженной контрреволюционной тенденции, пожалуй, не знала ни одна из сторон советского общества. За образцы берутся самые крайние западные модернистские архитектурные эксперименты.
А.Меерсон. Жилой дом на Беговой улице. 1978г. Москва. (арх.стиль-брутализм)
Г. Чахава. Министерство автомобильных дорог Грузинской ССР. 1975. Тбилиси. (арх. стиль-брутализм)
В области жилищного строительства дальнейшее развитие получает функционалистское направление. Жильё становится хотя и более комфортным (увеличивается метраж, улучшаются коммуникации, качество внутренней отделки), но в своей эстетике жилые дома несут всё большее отчуждение. Советский Союз поглощают рязановские «улицы строителей»- бесцветные, мёртвые, однообразные кварталы высотных коробок. Дегуманизированная архитектура разъедает социалистический город.
Типичная высотная городская застройка. СССР 1970-1980-е.
Экспериментальная многоэтажка. «Дом-корабль» на Большой Тульской. Москва. 1981 г.
Модернистские сооружения совершенно варварским способом внедряются в исторический ландшафт советских городов. Веками складывающийся облик городов Советского Союза уродуется антиисторичной по своей сути модернистской архитектурой. Одним из наиболее ярких примеров такой застройки являются «вставные челюсти Москвы» - серия многоэтажных домов на проспекте Калинина, проходящего через исторический центр города. Архитектурный ревизионизм безжалостно уничтожает памятники подлинно социалистического зодчества. Показательным является «реконструкция» Выставки достижений народного хозяйства в Москве. Уникальный архитектурный комплекс, сочетавший в себе лучшие образцы мирового классического искусства с самобытным колоритом искусства национальных республик СССР и РСФСР, решили «осовременить» к юбилею Октябрьской революции. В 1967 году классический облик многих павильонов был до неузнаваемости искажён модернистскими новациями, а уникальные павильоны центральной аллеи попросту снесены.
ВСХВ (после 1959 г-ВДНХ). Павильон «Азербайджанская ССР». 1954 г.
Павильон «Вычислительная техника» (реконструированный в 1967 г. павильон «Азербайджанская ССР»).
ВСХВ (после 1959 г-ВДНХ). Павильон «Животноводство». 1954 г.
Павильон «Электрификация», построенный на месте снесённого в 1965 г. павильона «Животноводство».
После уничтожения СССР уже ничто не сдерживало экспансию модернистской архитектуры в российские города. Происходит дальнейшее уничтожение исторического их облика. Вместе с тем, проявляются тенденции возрождения интереса к эстетике классической архитектуры. В Москве, наряду с ультра-модернистскими сооружениями возводятся здания в классическом и «псевдо-сталинском» стиле. В 2014 году в Москве прошла масштабная реконструкция ВДНХ, где была предпринята попытка возвращения, где это ещё возможно, аутентичной архитектуры 1954 года. Такие противоречивые тенденции, по-видимому, связаны с неоднородностью правящего буржуазного класса РФ. Консервативное его крыло объективно заинтересовано в поддержки осознавшего или не осознавшего себя - просоветского большинства российского общества. В глазах этого ещё слабо- оформленной социальной группы, особенно на фоне культурной либеральной вакханалии, истинно-социалистические достижения советского общества становятся всё более и более привлекательными.
История советской архитектуры неразрывно связана с процессом становления и разрушения государств раннего социализма. Преодолев «левацкий» культурный загиб периода «пролеткульта», советская архитектура к середине 30-х годов вырабатывает подлинно социалистическую концепцию градостроительства. Буржуазному архитектурному модернизму даётся решительный бой. Стало понятно, что для будущего бесклассового общества необходимо бережно сохранить все высшие культурные достижения предыстории человечества. Сохранить и наполнить новым гуманистическим содержанием формы высокой классики. Этот процесс, с неизбежными издержками и перегибами, поступательно развивался вплоть до середины 50-х годов. Перехват политической власти ревизионистским крылом КПСС одними из первых почувствовали на себе советские архитекторы. Непонимание высшим политическим руководством особой идеологической функции архитектуры привело к потере социалистическим обществом одного из важных духовных ориентиров. Культурное и бытовое пространство советских городов стало заполняться чуждой социалистической эстетике модернистской архитектурой. Диалектическое единство архитектурного сооружения - быть «крышей над головой» и произведением искусства - было извращено. Прагматизм квадратных метров поглотил романтику идеи Города-солнца. Духу социализма в искорёженных модернизмом городах становилось всё неуютнее... Тем не менее, этот дух и сегодня, после победы буржуазной контрреволюции, зримо присутствует в величественных высотных зданиях Москвы, архитектуре великих волжских каналов, убранстве ленинградского метрополитена, главной улице Киева и в тысячах и тысячах прекрасных зданий больших и малых городов бывшего Советского Союза. Это воистину памятники героической эпохи первого штурма общества всеобщего отчуждения. Хочется надеяться, что настанет время и идеалы действительного равенства и братства с невиданным размахом будут воплощены в архитектуре возрождённых советских городов, а творчество архитекторов 30-50-х годов будет надёжным маяком для зодчих грядущего коммунистического будущего.
Советская архитектура охватывает период с 1917 до 1991 года. За это время в ней было создано несколько уникальных стилей - конструктивизм, сталинский ампир и получили развитие известные мировые архитектурные стили - рационализм , ар-деко , эклектика , брутализм .
Архитектура периода Революции и Гражданской войны
Л. В. Руднев. Памятник на Марсовом поле , фото: Andrew Butko, лицензия Creative Commons Attribution-Share Alike 3.0 Unported
В военный период большинство архитекторов осталось без работы и занималось «бумажной архитектурой». Некоторые сотрудничали со скульпторами, создавая памятники (Л. В. Руднев, памятник «Жертвам репрессии» на Марсовом поле, 1917-1919).
Владимир Татлин в 1920 году создал свою знаменитую башню, которая стала символом нового направления в искусстве, выражением смелости и решительности исканий
В результате Октябрьского переворота, совершенного большевиками, земля и крупная недвижимость были национализированы. Тем не менее, положение большевиков вплоть до окончания гражданской войны оставалось весьма шатким, они лихорадочно искали союзников. Несмотря на «красный террор» против идейных врагов, Ленин «со товарищи» не сразу смогли установить идеологический диктат в области искусства. Вот почему дискуссии продолжались, страсти кипели, предлагались самые невероятные проекты и смелые решения. В каком-то смысле продолжался «серебряный век» - и не только в поэзии, но и в других видах искусства.
Одним из ярких примеров технического новаторства стало детище архитектора В. Г. Шухова – московская радиобашня. Её возвели в 1922 году. Именно Шухов одним из первых стал использовать т. н. гиперболоиды, воспетые также писателем А. Н. Толстым в романе «Гиперболоид инженера Гарина». Они представляли собой стальные конструкции с двоякой кривизной сетчатого характера.
Конечно же, картина нарождающейся советской архитектуры будет неполной без истории создания Мавзолея Ленина. Этическая составляющая никакой критики не выдерживает: устроить в центре столицы захоронение одного человека, пусть даже и основателя первого в мире Советского государства, сохранять его тело забальзамированным в течение долгих десятилетий, сделать Мавзолей местом массового паломничества посетителей с разных уголков страны и мира, пренебречь мнением близких родственников покойного. Впрочем, последним Советская власть потом будет пренебрегать не единожды…
Архитектор Щусев сработал оперативно и уже через неделю после кончины Ленина, когда в Москве стоял страшный мороз, появилось здание временного деревянного Мавзолея. Возможно, что наследники Ленина первоначально не планировали, что дерево станет камнем. Объятая горем страна стекалась в Москву, чтобы проститься с вождем. Гражданам решили дать для этого максимально много времени. К весне же, когда тело стало разлагаться, пришлось принимать сразу два решения: о бальзамировании ленинских останков и о сооружении каменной усыпальницы. Тот же Щусев, надо отдать ему должное, попытался вписать Мавзолей в архитектурный ансамбль Красной площади, и отчасти в этом преуспел. Основные работы завершились к 1930 году. На месте деревянного куба, увенчанного пирамидой, по бокам которого имелись лестницы для входа и выхода, теперь возвышался монолит куда более крупных размеров. Исчезла трехчастная композиция, объем стал единым. Строительными материалами послужили темно-красный гранит и черный лабрадорит. Скульптор И. Д. Шадр увенчал Мавзолей гранитным барельефом с изображением Государственного герба СССР.
После революции Москва обезлюдела. Выжившие горожане словно одичали. В начале 20-х в столицу хлынули сотни голодных крестьян из разоренных деревень. В городе была хоть какая-то работа. К началу 30-х в Москве проживало более трех миллионов людей. Население за 10 лет увеличилось в три раза. Таким образом, установилась политическая стабильность, экономическое положение страны упрочилось. Начался процесс индустриализации. Один за другим возводятся металлургические комбинаты – Магнитогорский и Кузнецкий. В Челябинске и Харькове появляются тракторные заводы. Казалось, что перед архитектурой открываются новые горизонты.
В середине 20-х советские архитекторы, воодушевленные революцией и идеей прекрасного будущего, пытались решить острейшую проблему нехватки жилья. Строили дома-коммуны с общественными кухнями, столовые, фабрики, рабочие клубы, избы-читальни. Постепенно строительство становится все более массовым. Государство монополизирует все заказы на проведение строительных работ. Сами работы стремились максимально ускорить и удешевить. Начиная с 1927 года, в строительстве стал применяться шлакобетон, в 1940-й год ознаменован появлением первых панельных домов.
Жилые дома, школы и общественные учреждения постепенно начинают возводиться по типовым проектам. В этом плане выдающихся успехов добился Константин Мельников. В одной Москве по его проектам появилось целых пять клубов: имени Русакова, Фрунзе, Горького, а также «Каучук» и «Буревестник». Мельников рассматривал рабочий клуб как принципиально новый тип здания, который воплотил бы в себе идеи мирного социалистического строительства и культурного досуга.
Формирующийся стиль советской архитектуры вобрал в себя самые разнородные влияния. С одной стороны, развернулась дискуссия между представителями конструктивизма и рационализма. С другой – все больше обозначалась тенденция к возрождению классицизма в новых формах тоталитарного государства.
Представители школы конструктивистов-урбанистов (прежде всего, братья А. А. и Л. А. Веснины) ратовали за создание т. н. городов-коммун, в которых преобладало бы жилье гостиничного типа. Одним из наиболее типичных проявлений конструктивистского стиля можно считать Дворец культуры московского автозавода им. Лихачева (1930-1934). Само это здание характеризуется обширными застекленными поверхностями, не менее огромными плоскостями при полном отсутствии украшений, динамичностью композиции и свободным сочетанием в ней различных объемов. По проекту Весниных возводилась и Днепровская ГЭС, ставшая одним из лучших образцов промышленного строительства на рубеже десятилетий – от 20-х к 30-м.
Оппонентами конструктивистов выступали рационалисты-дезурбанисты. Им представлялось возможным в перспективе заменить города сетью бетонных шоссе, по обе стороны от которых располагались бы многочисленные жилые постройки, а за ними – промышленные предприятия и аграрные учреждения. М. Гинзбург даже вынашивал явно утопические планы наделения каждой советской семьи уютным типовым домиком и личным автомобилем. Николай Ладовский, лидер рационалистов, подчеркивал значимость формообразования с учетом психофизиологических особенностей восприятия человека, много занимался проблемой художественного образа. Рационалистам было доверено оформление советского павильона на Всемирной выставке в Париже. По проекту архитектора И. Рерберга возведено здание Московского телеграфа.
В Москву даже приехал с визитом самый знаменитый архитектор того времени – Ле Корбюзье. Он, как говорится, нюхом почувствовал, что его идеи в молодой советской республике обязательно будут востребованы. Он предложил проекты сумасшедшего размаха, что очень импонировало большевистской верхушке, еще не расставшейся с идеей «мировой революции». Французский архитектор предлагает поступить радикально: стереть старую Москву с лица земли, сохранив только Кремль.
Однако Сталин, укрепившись у власти, решил Москву оставить на месте, а с авангардистами «разобраться». Реальная экономическая ситуация была такова, что жилья строилось мало, на всех не хватало. Партия решила сосредоточиться на создании монументальных образов-символов новой власти. В 1935 году принимается новый генеральный план застройки Москвы . Столица должна была стать городом с новыми, широкими проспектами и фантастическими зданиями, своими гигантскими размерами подчеркивающими ничтожность рядового человека перед главным человеком страны – Сталиным. Архитектура стала откровенно пренебрегать социальной составляющей. Простые человеческие чувства подавлялись и перенаправлялись в одно-единственное русло – служение идее, стране, вождю. Эта архитектура не открыта, не прозрачна, не дружелюбна по отношению к простому человеку.
Огромный Дворец Советов со стометровой фигурой Ленина на вершине, занимающий целый переулок оперный театр им. Немировича-Данченко, немыслимых размеров наркомат тяжелой промышленности, невероятное здание Аэрофлота, всесоюзный вытрезвитель в виде бутылки – тоже гигантских размеров. В теории всё это было одобрено и могло появиться в Москве.
Чисто с психологической точки зрения – история далеко не новая. Многие тираны и диктаторы стремятся оставить после себя грандиозные архитектурные сооружения. Как-никак, задача любой диктатуры – это доминирование и подавление. Кстати, аналогичные процессы происходили в нацистской Германии, что наглядно продемонстрировано в культовом фильме Лени Рифеншталь «Триумф воли».
Жертвами новой архитектурной концепции пали триста объектов, в том числе – исторически значимых зданий. Словно проводилась репетиция войны, которая уже была не за горами. Люди пугались взрывов, то и дело натыкались на руины. Один из наиболее знаковых моментов – снос Сухаревой башни . Тщетно Сталина умоляли сохранить её. Гигантские магистрали искусственно «прорезали» тело средневекового города. Это было особенно важно для проведения военных парадов и мирных демонстраций. Проспекты создавались не с целью в перспективе наполнить их автомобильным транспортом. Они являлись объектами чистого пафоса коммунистического строительства.
С особым энтузиазмом взрывали церкви. Ведь Бог должен быть один, земной Бог. Уничтожение Храма Христа Спасителя даже цинично снимали на кинопленку во всех ужасающих подробностях. На его месте предполагался Дворец Советов. Никого не смущало, что это сооружение будет адской мешаниной всевозможных стилей. Ведь официальная идеология гласила, что установление Советской власти – это выстраданный итог надежд и чаяний трудящихся всего мира. В целом мире не было еще полукилометровых небоскребов. Дворец Советов замышлялся как здание советского парламента. В нем должны были заседать лучшие люди страны. Его проектированию и строительству сразу присвоили статус дела государственной важности. Изобрели специальную марку стали для будущего массивного каркаса, чтобы тот выдержал тяжелую навесную конструкцию. Предполагались и эскалаторы, и лифты, и система кондиционирования в зале – всё по последнему слову тогдашней науки и техники. На проект был объявлен международный конкурс. Победил Борис Иофан, ставший любимым архитектором Сталина на долгие годы вперед. Однако проекту не суждено было осуществиться. Вырыли только котлован – на большее не хватило средств. Когда началась война, каркас Дворца Советов пустили на танки.
Вместо множества мелких и кривых улиц создаются системы крупных артерий и крупных кварталов, которые было значительно легче контролировать. По сталинскому генплану, все улицы должны были расширить до 30-40 метров – за счет сноса некоторых зданий, ликвидации клумб и газонов, а на некоторых улицах – также и деревьев. Зеленые улицы превращались в холодные голые магистрали. Вся Москва должна была выглядеть как Тверская. В центре столицы не должно быть зданий ниже шести этажей, поэтому старые строения наращивали самым причудливым образом. Фасады домов были пронизаны насквозь бесчисленными арками. Без них невозможно было ни во двор попасть, ни перейти с одной улицы на другую. Возникла идея застройки магистралей и формирования большого фронта улиц, когда протяженность одного дома составляет около полукилометра. Лицо Тверской (т. е. улицы Горького) должны были составлять только правильные фасады.
Каковы же были результаты столь коренных трансформаций внешнего облика Москвы? К началу Великой Отечественной войны её центр преобразился в корне. Принципиально иной стала и система транспортных артерий. Через реки Москва и Яуза перекинулись девять новых мостов. Началось строительство Московского метрополитена и три линии уже были сданы в эксплуатацию. Новый зеленый массив украсил Центральный парк культуры и отдыха им. Горького.
С помощью кино гражданам внушали, что Москва – город будущего, где все живут очень счастливо, гуляя по прекрасным улицам и занимая светлые квартиры в новых домах. На деле, квартиры в новых помпезных зданиях раздавали только партийной элите, а основная часть населения продолжала ютиться в деревянных бараках.
В начале 30-х гг., с укреплением режима личной власти Сталина, развитие архитектуры претерпело резкое изменение. В 1932 году пришел конец всем независимым творческим объединениям. На их обломках возник единый Союз архитекторов СССР. Сталин ликвидировал в стране всякое подобие архитектурной критики. Все художественные проблемы отныне обсуждались только с точки зрения классовой борьбы и диалектического материализма. Были распущены все независимые творческие объединения. Официальным «поркам» периодически подвергались даже такие корифеи советского зодчества, как Щусев и Жолтовский.
Таким образом, к концу 30-х гг. в архитектуре возобладал неоклассицизм или «сталинский ампир» (основная статья - Сталинская архитектура ). Его характерные черты: помпезность, пышность, перегруженность советской символикой, использование всевозможных строительных материалов и множество украшений, не несущих особой смысловой нагрузки (мрамор, мозаика, витражи, светильники, решетки, шпили, колоннады и др.).
30-е, 40-е годы
| Советская архитектура Новокузнецка (Сталинска) 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Новосибирска 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Магнитогорска 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Челябинска 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Свердловска (Екатеринбурга) 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Перми (Молотова) 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Советская архитектура Самары (Куйбышева) 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| ВДНХ - советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) |
| Речные сооружения - советская архитектура 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) 8 часть |
| Советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) Метро, фото |
| Советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура), 6 часть |
| Советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура), 5 ч. |
| Советская архитектура 20-е, 30-е, 40-е, 50-е годы, 4ч. |
| Советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура), 3ч. |
| Советская архитектура Москвы 30-е, 40-е, 50-е годы (Сталинская архитектура) Концертный зал имени П. И. Чайковского и др., 2ч. |
| Советская архитектура 30-е, 40-е (Сталинская архитектура, гостиница Москва) - 1 часть |
В годы Великой Отечественной войны ни о каком жилищном строительстве, разумеется, и речи быть не могло – вся жизнь страны была подчинена одному, главному лозунгу: «Всё для фронта, всё для победы!» В первые послевоенные годы с особенной остротой встала задача восстановления разрушенного жилищного фонда. Многие города, по сути, пришлось отстраивать заново: Минск, Сталинград, Киев. Уже в 1945 году было принято решение о восстановлении 15 наиболее крупных городов страны.
В конце 40-х – начале 50-х гг. появляются знаменитые московские «высотки»: здания Московского государственного университета, дома на Котельнической набережной, административные учреждения на Смоленской площади. Эти постройки куда удачнее вписывались в окружающий ландшафт, нежели помпезные громады «сталинского ампира», к тому времени подвергающегося серьезной критике.
В конце 50-х, советские семьи, долгое время делившие быт со случайными соседями, впервые получили счастье личной жилплощади. За 9 лет – с 1955 года – обладателями отдельных квартир стали почти 54 миллиона граждан, четверть населения всей страны. Это типовое счастье по-научному называется крупнопанельное домостроение, народ же называл его проще – «хрущевки». Потолки снизились до с 3, 20 до 2, 50 метров, комнаты сократили почти в два раза. Две комнаты стали помещаться на пространстве в 22 кв. метра. Кухню с обычных 10 или 6 метров ужали до 4,5 метров. Ни о каком буфете и речи не могло идти. В ванной оставили место только для самой ванны и впритык повешенной раковины. Особенно сузилась уборная. Тем не менее острейшая жилищная проблема была в значительной степени решена.
Скромные параметры типового жилья выбирали не с потолка. Почти родные советским коммунистам немецкие социал-демократы радели о достойном жилище для рабочих еще в 70-е гг. XIX века. Немецкие проекты ожили во время строительства «хрущевок». За единственным исключением – те все-таки содержали в себе кладовку, которую в советских проектах выкинули за ненадобностью.
Теснота новых домов породила жутковатый анекдот о том, что по ужатой до последнего предела лестнице невозможно было снести гроб, приходилось заходить в квартиры, где процессии с гробом удавалось развернуться только в большой комнате. Проблему пришлось решать целым архитектурным консилиумом. Всё, чего хотели архитекторы и чего от них требовали, - это одолеть коммунальный кошмар. Но имевшиеся для этого условия оказались такими же скромными, как и метраж отдельных квартир. Всё решали экономические возможности страны на тот период. Пределом мечтаний стала квартира по цене комнаты.
Впервые за 40 лет существования СССР власть повернулась лицом к народу и взялась за искоренение жилищного кризиса, который преследовал Советский Союз со дня его создания. В 1932 году, например, население Москвы увеличилось на 220 тысяч человек, а построено было всего 120 шестнадцатиквартирных бараков на 10000 жителей. Люди, прибывавшие в города по зову партии и правительства – поднимать тяжелую промышленность, задыхались в бараках и коммуналках. И тех не хватало! Война только усугубила ситуацию. Без крова остались 25 миллионов человек. Вдобавок Красная Армия прошлась по Европе и увидела, что тамошний угнетенный рабочий класс живет гораздо лучше, чем свободные граждане Советского Союза. Тогда, после войны, впервые о жилищной тесноте заговорили с высоких трибун, в частности, с трибуны XIX партсъезда.
Однако широко и гласно проблема жилья стала обсуждаться только после смерти Сталина в марте 1953 года. В этот момент жилищный вопрос стал главным козырем в разыгравшейся внутрипартийной борьбе за политическое лидерство. Курс на массовое строительство жилья провозглашает новый глава правительства Георгий Маленков. В 1957 году Маленкова вывели из состава Политбюро как несогласного с курсом нового Генсека – Никиты Хрущева. Так с именем последнего и связалась реформа, направленная на обеспечение каждой советской семьи отдельным жильем.
Впрочем, проблема массового жилья, конечно, волновала архитекторов и задолго до Хрущева. Они еще до войны придумывали проекты, как можно строить дома из элементов, которые больше, чем кирпич, что сократило бы и время, и затраты. Один из первых опытов крупноблочного строительства – Ажурный дом на Ленинградском проспекте в Москве, построенный архитектором Андреем Буровым в 1940 году. Ажурным он назван в честь витиеватых решеток, которые украшают балконы и одновременно скрывают то, что находится за ними. Буров предугадал одну из главных проблем будущих застроек – захламленные балконы, превращающие любой аккуратный квартал в своего рода китайский Шанхай.
Ленинградский проспект, Москва
Первым примером массового строительства жилых домов стал целый квартал Песчаных улиц, тоже в Москве. В конце 40-х гг. это была еще столичная окраина. Именно там отрабатывались новые технологии быстрого возведения однотипных зданий. Недаром эту стройку называли школой жилищного строительства. Известность ее была так велика, что пришлось обзавестись экскурсоводом. Разумеется, одним из самых частых «экскурсантов» был Н. С. Хрущев, тогда еще московский градоначальник.
В 1952 году был объявлен конкурс на лучший фасад крупнопанельного дома. Однако представленные на нем проекты не имеют ничего общего с теми «хрущевками», которыми потом была застроена вся страна. Общим был только принцип, по которому они сделаны, - все эти дома собраны из одинаковых ячеек-панелей. Например, архитектор Андрей Буров придумал высотную башню из панелей, декорированных дубовыми ветвями. Мастерская столпа отечественной архитектуры – профессора Жолтовского – представила на конкурс варианты крупнопанельной застройки с портиками, колоннадой и лепниной.
Увы, неповторимого разнообразия не вышло. Ни одно из предложений конкурса в производство не приняли. Хрущев возложил вину за недостаток жилья непосредственно на архитекторов. Они, дескать, понимают архитектуру слишком эстетически, как художественную деятельность, а не как средство удовлетворения насущных потребностей советского народа. Это они тратят народные деньги на никому не нужные красоты, вместо того, чтобы строить проще, но больше. Хрущев, по сути, низверг все то, что еще вчера была предметом советской гордости – московские «высотки».
Еще через год, в 1955 году, грянуло Постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». Излишества спешно стирались с чертежей и проектов уже строящихся зданий. Если какие-то отделочные работы успевали завершить до Постановления, то эта часть так и оставалась частью, остальной же дом достраивали без отделки. Стали появляться дома, которые сами архитекторы называли «обдирными». Над всеми украшательствами стали издеваться. Недавние архитектурные достижения высмеивали в киножурналах. Академия архитектуры преобразована в Академию строительства и архитектуры. Сама же архитектура почти объявлена вредным искусством, как в свое время генетика – вредной наукой. Разница лишь в том, что на сей раз не посадили никого. Главенствующей отныне признается роль строителя. Профессия архитектора надолго стала непрестижной. Архитектор вплоть до 90-х гг. был загнан, угнетен, неуважаем в обществе.
Проще и дешевле было строить одинаковые дома из готовых деталей. Панельные дома как конструкции собирались прямо на строительных площадках из составляющих частей, которые изготавливались на заводах. Первый Домостроительный комбинат приступил к работе в 1961 году. Каждые два часа с конвейера сходили готовые панели. Такой метод себя оправдал и сохранился до сих пор. Сначала в форме раскладывают облицовку, затем – железную арматуру. Затем заливают бетоном, сушат и т. д. Готовую панель немедленно везут на стройку, где ее немедленно подхватывает кран, а монтажники принимают и закрепляют на нужном месте. Все работы производились строго по графику – подробному, как расписание электричек. Такой график позволял собирать дом «с колес» за 12 дней. Были и свои стахановцы. Например, в Ленинграде одна из бригад возвела пятиэтажный дом за пять суток. О качестве история умалчивает…
Не успели изжить излишества архитектурные, как появились излишества инженерные. Поиск самой экономичной и универсальной технологии строительства не обошелся без крайностей. Ленинградцы рекламируют свой оригинальный способ сборки дома, начиная с крыши. Пока ее собирают наверху, внизу целиком монтируется этаж, который потом доставляется наверх электролебедкой. Киевляне собирают блоки из кирпичей, заливают их раствором на заводе и везут на стройплощадку. Архитектор Б. Иофан на полном серьезе разрабатывает проект пластмассового дома. Цель та же – значительно облегчить и удешевить конструкцию. Для экспериментального строительства даже выделяют участок в Измайлове.
Многих, вставших на этот путь, успели поощрить государственными наградами, например, московского конструктора Виталия Лагутенко. Последнего даже называют «отцом хрущевок». Сам Лагутенко назвал проектируемым им дома «легкими», считая, что снижение веса дома повлечет и снижение его себестоимости. Но какой ценой этот вес снижался? Толщина межкомнатных стен, например, едва достигала 4 см. Дом Лагутенко серии К7 был запущен в производство без всякого конкурсного отбора. Именно эти дома и стали олицетворять счастье получение отдельного жилья советскими гражданами. Дома Лагутенко оказались не только сверхлегкими, но и сверхзвукопроницаемыми. Слишком хорошая слышимость была не единственным недостатком К7. На чердаке собиралась влага, которая замерзала зимой и начинала протекать весной – вплоть до того, что под вопросом оказывалась судьба всего дома, прорезаемого трещинами по всему периметру. От К7 отказались. Уже построенные дома достояли до настоящего времени. Правда, теперь сносу они подлежат в первую очередь.
Экономия была важнейшей составляющей массового жилищного строительства. ХХ въезд КПСС всей стране дал вздохнуть свободнее, а вот строителей, наоборот, заставил затянуть пояса. Директивы съезда гласили, что общую стоимость жилищного строительства необходимо снизить на 20 %. Инженеры и архитекторы опять засели за расчеты. Получилось, например, что на лифте в доме можно сэкономить целых 8 % стоимости. Отсюда – популярность пятиэтажек. Это тот минимум, на который медики разрешали подниматься пешком.
типовые дома, Черёмушки, Москва , 60-е
На всю страну загремело название подмосковной деревушки – Черёмушки. Так стали называть пятиэтажные районы по всему Советскому Союзу. Так название сделалось нарицательным. Первые Черемушки были своего рода испытательным полигоном, опытным участком. На практике квартиры часто оказывались весьма перенаселенными. Приезжали родственники – кто погостить, кто учиться, и оставались надолго. Тогда типологии объявили войну проектировщикам. Домашнюю жизнь советской семьи разделили на 83 процесса. Целью было хоть немного расширить квартиру и оставить место для бытовых работ. Неудобства четырехметровых кухонь были доказаны математически.
Фотографии Москвы, 60-е годы
Разрабатывается первая в стране секционная мебель – такая, что вошла бы в узкое пространство «хрущевки». Она известна по т. н. стенкам. Достойное разнообразие типовой мебели было представлено на Всесоюзной выставке уже в 1956 году. Посетителям-новоселам предлагались самые оригинальные способы обставить свою квартиру. На деле, эти картинки с выставки потом редко когда можно было найти в магазинах. Причина веская – эти образцы часто становились объектами вожделения партийной номенклатуры. Потому и исчезали они с экспозиции, так и не дойдя до стадии промышленного производства. В моду вошли секретеры и диваны-кровати. Правда, их качество опять оставляло желать лучшего.
Проектировщики всеми силами старались разнообразить фасады зданий, однако реальность диктовала свои правила и на практике все сводилось к одному и тому же «бублику» - так архитекторы называли панели с окошком. Сделали простую гладкую панель. Оставались швы, которые и промерзали, и протекали, и трескались. Именно поэтому повсеместно и возводились одинаковые дома – простые коробки на плоской, как доска, специально выровненной местности. Так было удобнее работать подъемным кранам. Это унылое однообразие и подарило нам знаменитый фильм Э. Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» Примечательно, что его коллизия разворачивается на улице Строительной.
Тенденции, которые возобладали в советской архитектуре после прихода к власти Н. С. Хрущева, - стандартизация и унификация, массовое строительство дешевых жилых домов, внешняя простота - с определенными оговорками сохранились и в последующие десятилетия. Архитектура продолжала развиваться в тесном сотрудничестве с последними достижениями науки и техники. Ей отводилась роль прикладная, демонстративная, вторичная по отношению к вышеупомянутым отраслям. Собственно, возведение Останкинской телебашни в 1967 году и призвано было продемонстрировать стране и миру возросшие технические возможности инженерного искусства. Продолжилось строительство линий московского метрополитена, где вместо помпезности раннего сталинского ампира гораздо четче просматривается дифференциация в области использования отделочных материалов - даже несмотря на то, что генеральные проекты строительства оставались типовыми, а единственным их заказчиком - государство.
Продуктивным представлялась тенденция к синтезу различных видов искусства. Так, архитектура генетически, еще с античных времен, была тесно взаимосвязана со скульптурой, а затем и с живописью. Монументально-декоративное искусство начинает играть заметную роль в общем ансамбле здания. Так, например, весьма своеобразно оформлен Тульский драматический театр, работы по возведению которого велись под руководством архитекторов А. Красулина, Д. Шаховского, И. и А. Васнецовых. Последние внесли решающий вклад и в строительство музея имени Александра Матросова в Великих Луках. В 1975 году архитектор Ю. Александров представил многофигурные композиции, установленные в фойе Вологодского драматического театра. Работа вызвала неоднозначные отклики и даже нападки от ярых сторонников социалистического реализма в искусстве. Фойе другого театра - оперы и балета в Красноярске - является детищем архитекторов Л. Баранова и И. Савранской.
Если конструктивисты в свое время использовали в строительстве все многообразие геометрических форм, то в поздней советской архитектуре доминирующее положение занял параллелепипед. Наиболее популярным строительным материалом долгие годы оставался бетон, пока в 70-80-е гг. с ним небезуспешно стали конкурировать конструкции из стекла и титана. Среди заметных построек, появившихся тогда, - Кремлевский дворец съездов и новое здание легендарного Театра на Таганке.
Посохин М. В., Мндоянц А. А. И др. Кремлевский Дворец съездов (Москва)
Целая команда блистательных архитекторов спроектировала и возвела здание гостиницы "Юность". Основные работы были закончены в 1961 году. Наряду с архитекторами (Т. В. Владимирова, Т. Ф. Баушева, Ю. Арндт, В. К. Буровин) трудились и инженеры: И. Ю. Мищенко, Б. М. Зархи, Н. Дыховичная. Символично, что строительство велось крупнопанельным способом - как при возведении типового жилья. Само же здание получило простой облик с геометрически четкими формами.
Считать советскую архитектуру позднего "застоя" также застойной не представляется возможным, такой подход малопродуктивен. Эволюция, пусть и не всегда явная, все же происходила, совершалась. Архитекторы пытаются отойти от излишнего рационализма и сухости. Сами архитектурные формы становятся более текучими, подвижными, вновь востребованными оказываются кривые линии. Явственно обозначается стремление придерживаться "исторического" стиля. Так, Михаилу Посохину, возводившему Государственный Кремлевский дворец на рубеже 50-60-х гг. удалось вписать новое сооружение в уже существующий архитектурный ансамбль. Тот же Посохин руководил работами на
Дворец художественных выставок в Вильнюсе
В союзных республиках, особенно удаленных от центра на значительное расстояние, находящихся в Средней Азии, архитектура хоть и развивалась по схожим принципам, но сохраняла национальное своеобразие и колорит, в ней просматривается верность органическим формам. Таковы Дворец Искусства в Ташкенте, фасад Управления Каракумстроя в Ашхабаде, Дворец художественных выставок в Вильнюсе.
От: Кузнецова Н.С. Малофеев П.Н., 50675 просмотров (а)
Евгения Июнь 8, 2015 |
Отличная подборка нереализованных архитектурных проектов сталинской эпохи здесь: RegionalRealty |
Стили данного периода отличаются некоторыми крайностями - конструктивизм подчиняет все функциональности и упорядоченности, в ар-деко сквозь строгость уже прорывается шик, а в эклектике отражается определенный хаос, поиск новых сочетаний из привычных элементов, что в достаточной мере отражает настроения в обществе того времени, некоторое неспокойствие, неопределенность, неудовлетворенность имеющимся и стремление к лучшему через рационализацию. Многие здания учреждений, которые так или иначе строились по отдельным проектам, имеют интересный дизайн, чего нельзя сказать о жилых домах, которые будучи типовыми априори являются банальными. Я выросла в доме послевоенных лет, который не отличается индивидуальностью, но, видимо, в тот период только начинали экономить и унифицировать, и квартиры имеют высокие потолки, все комнаты отдельные и даже туалет отделен от ванной, что, по сравнению с последующими "хрущевками" кажется почти роскошью. |
