Борис Пастернак "О, знал бы я, что так бывает"
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
1932
Анализ стихотворения Бориса Пастернака "О, знал бы я, что так бывает"
Автор стихотворения "О, знал бы я, что так бывает” размышляет о призвании поэта, его назначении. Стихотворение начинается с монолога - воспоминания героя, на что указывает местоимение "я” в I и II строфах:
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далёко,
так робок первый интерес.
Первые слова стихотворения "О, знал бы я, что так бывает…” говорят о том, что лирический герой понимает, к чему может привести дар поэта, но это осознание приходит только с жизненным опытом: "начало было так далеко, так робок первый интерес”. В этих словах звучат сомнение, боль. После чтения I и II строф я понимаю, что поэзия, взамен поэтического дара, требует поэта, о чём говорят слова - "что строчки с кровью - убивают, нахлынут горлом и убьют!”. Первая строфа свидетельствует об эмоциональности, наполненности чувствами стихотворения. Употребление инверсии (II строфа) позволяет выделить те слова, которые выражают суть авторской позиции "он шуток с этой подоплекой я б отказался наотрез”. Авторский знак - тире в I строфе:
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью- убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
вносит объяснительную интонацию. За тире следуют однородные сказуемые "убивают, нахлынут и убьют”. Что интересно: первые два сказуемых несовершенного вида, а убьют- совершенного. Эти слова - глаголы находятся под сильным логическим ударением. Однородные члены сближены ещё и на звуковом уровне. Строки "начало было так далеко, так робок первый интерес” передают, с одной стороны, неуверенность, сильное волнение, с другой стороны, возможно, путь лирического героя в непредсказуемое время. Язык меняется от строфы к строфе, отражая переход от одного этапа жизни к другому. В третьей строфе ключевым словом является "Рим”. Это слово - символ не только духовной красоты, но и кровавой жестокости. Именно в Риме были бои гладиаторов, которые заканчивались гибелью рабов. " Но старость - это Рим”… превратилось в метафору. Противительный союз "но”, с которого начинается III строфа, помогает понять, что в одном человеке сочетаются жизнь и смерть. В словах III строфы:
Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колёс
Не читки требует с актёра,
А полной гибели всерьёз
повторяется звук "р” (аллитерация), что подчёркивает трагичность и возвышенность слов. В этой строфе появляется важный для понимания смысла стихотворения образ актёра. Четвёртая строфа несёт главный смысл стихотворения. С образом актёра связан образ сцены в метафорическом смысле. Рифмуясь, слова "чувство” и "искусство” подчёркивают противоположность искусства жизни. А рифма "судьба” и "раба” делает эти понятия тоже противоположными. Предназначение поэта в том, говорит автор, чтобы поставить в один ряд с такие понятия, как "почва” и "судьба”. Автор использует к слову "кончается” слово-антоним "дышит”, т. е. живёт. Всё связано с поисками "почвы” и "судьбы”, образа жизни.
Интересны синтаксические конструкции в стихотворении. I, III и IV строфы представляют сложные предложения с анафорически построенными придаточными: I строфа - "когда пускался на дебют”; IV строфа "когда строку диктует чувство”, в III строфе - придаточное определительное.
II строфа состоит из двух простых предложений. Но так и хочется между ними поставить союз "но”, указывающий на противопоставление.
Глагол с местоимением "я” употреблен два раза: "знал бы я”, " я б отказался”, что говорит о возможных действиях самого героя. Всё остальное, что происходит, вне его воли. Однотипность синтаксического строя и инверсия позволяют автору подчеркнуть драматичность переживаемого лирическим героем.
В I и II строфах используются глаголы прошедшего времени, а в III и IV -настоящего времени. Таким образом создаётся разная временная ориентация композиционных частей: для I строфы важны настоящее и пошедшее, для III и IV -настоящее и будущее. Текст состоит из двух равных по объёму композиционных частей, на характер связей между которыми указывает вынесенный в начало III строфы союз "но”. Он обладает особой смысловой и стилистической значимостью, так как подчёркивает основной структурный принцип стихотворения - противопоставление. I, II и III строфы содержат закрытые рифмы, а IV строфа - открытые. Большинство лексических единиц говорит о психологическом состоянии героя: "робок первый интерес”, "я б отказался наотрез”, "O, знал бы я, что так бывает, когда пускался на дебют…”. Использование автором таких слов, как "убивают, убьют, полная гибель, кончается искусство” - подчёркивает драматизм, напряжённый труд поэта, который может привести его к гибели.
Экспрессия достигается за счёт того, что в стихотворении объединены разные по стилистической окраске слова: читка - близкое к разговорному стилю; дебют - книжный стиль; пускался - просторечное; почва, судьба - народно-поэтический. Стихотворение построено так, что в каждой его строфе используется слово, связанное с одной тематикой - творчеством поэта.
Интересна строфика стихотворения. Она содержит 4 строфы по 4 строки каждая с основным видом рифмовки - перекрёстной. Рифма имеет такую схему: женская - мужская - женская - мужская (бывает - дебют - убивают - убьют). Итак в каждой строфе. Мотив жертвы, на которую может пойти лирический герой, звучит в IV строфе:
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцены шлёт раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и душа.
Пастернак в небольшом стихотворении показал, как личные переживания поэта переплетаются с размышлениями о назначении поэзии. Лирический герой приблизился к истине, поэтому путь его опасный и неизведанный. Последнюю строфу в стихотворении можно назвать
афоризмом:
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцены шлёт раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и душа.
«О, знал бы я, что так бывает…» Борис Пастернак
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
Анализ стихотворения Пастернака «О, знал бы я, что так бывает…»
Стихотворение «О, знал бы я, что так бывает…», написанное Пастернаком в начале 1930-х годов, в первую очередь затрагивает тему творчества. Лирический герой предается воспоминаниям о годах, когда ему только предстояло решиться на дебютное выступление. Первые строки рождались легко, практически сами собой, интерес к поэзии был робким. В то время молодой стихотворец не мог предположить, что занятия искусством способны обернуться трагедией. Пастернак представляет перед читателями яркий образ обнаженной боли, квинтэссенция которого заключена в следующих словах:
…строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
При написании стихотворения, продиктованного подлинным чувством, поэт будто приносит человечеству в жертву самое дорогое, что у него есть. Так в тексте возникает сравнение литературного мастерства с актерским. Лирик, как и выходящий на театральные подмостки артист, открыт для всего мира. Люди внимательно слушают его речи, надеясь обрести внутреннюю силу. Главная задача человека творческого – не разочаровать их.
Неслучайно в произведении появляется образ Рима, города, славившегося жестокими гладиаторскими боями. Он требует от актера не читки (так называется начальный период репетиций), а «полной гибели всерьез». Сцена для артиста превращается в арену самозаклания. Смерть свершается во имя и ради зрителей. Пафос стихотворения «О, знал бы я, что так бывает…» – пафос жертвенности, важнейшее чувство – чувство нравственности. Подобные мотивы и мысли встречаются в другом произведении Пастернака – «Мне по душе строптивый норов…», где в роли старости выступает поздний опыт, в роли сцены – арена, в роли нравственного чувства – «борение с самим собой».
В некоторой степени стихотворение «О, знал бы я, что так бывает…» можно считать провидческим. В 1958 году началась масштабная травля Бориса Леонидовича в родном СССР. Причиной послужило получение Нобелевской премии. Ее вручили за достижения в лирической поэзии и за роман «Доктор Живаго», считавшийся на родине писателя клеветническим и антисоветским. Против Пастернака выступили крупнейшие литераторы того времени, в том числе Сергей Михалков и Вера Инбер. В народе травля нобелевского лауреата запомнилась под названием «Не читал, но осуждаю». Фактически гонения свели Бориса Леонидовича в могилу – в 1960 году он скончался. Причина смерти – рак легкого.
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До основаней, до корней,
До сердцевины.
Это стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака, написанное в 1956-м году, как нельзя лучше характеризует его как склад его характера, так и подход к творчеству. В этих только восьми строках все – и основательность, и жажда познания, и ощущение бесконечности вопросов – и мучительное чувство сомнения, недонайденности ответов, а иногда и
Невозможности найти их.
В 1917 году вышла третья книга Бориса Пастернака – "Сестра моя – жизнь". Узнав об этом, Марина Цветаева, подчеркивая исключительность Пастернака, сказала, что так не говорят, так к жизни не обращаются.
Так обращался к жизни – к брату солнцу, сестрам птицам, брату собственному телу – средневековый монах Франциск Ассизский. Пастернак знал об этом. И в наше время мироощущение Пастернака имеет определенные аналогии.
Весь облик Пастернака – живое воплощение поэзии как удесятеренной восприимчивости, разряженной в ответном чувстве (в стихах). "Милый Пастернак, - писала ему Цветаева,
Вы – явление природы. Бог задумал Вас дубом, а сделал человеком, и в Вас ударяют все молнии (есть – такие дубы!)…"
Художник, поэт – живой орган, живой центр восприятий. Итак, на первом месте – высочайшая восприимчивость, отзывчивость на нравственные впечатления, а не превращение жизни в жизнь поэта. По убеждению Пастернака, подлинному искусству следует всегда "быть в зрителях и глядеть всех чище, восприимчивей и верней".
В понимании Пастернака искусство – явление нравственной жизни. Достигнув высшей художественной зрелости, Пастернак объявляет единственной задачей искусства правду. Многосторонняя восприимчивость Пастернака (оберегая его от эстетства) обострила в нем внимание к фактам искусства. Музыка, поэзия, живопись были для него не вавилонским смешением языков, не разными языками, а единым языком искусства, в котором все слова равно ему доступны и равно понятны. Когда Пастернаку понадобилось дать "определение поэзии", он не нашел ничего другого как единым взглядом, и слухом, и осязанием – не выборочно, подряд – охватить окружающее:
Это – круто налившийся свист,
Это – щелканье сдавленных льдинок,
Это – ночь, леденящая лист,
Это – двух соловьев поединок.
Это – сладкий заглохший горох,
Это – слезы вселенной в лопатках,
Это – с пультов и флейт – Фигаро
Низвергается градом на грядку…
Уже в самом начале своего поэтического творчества, при всей тяге к "оригинальности поневоле", Пастернак, сочиняя стихи, составившие книгу "Близнец в тучах", искал в поэзии прежде всего содержательности. В автобиографии он в полушутливой, почти озорной форме сам выразил особенность своей поэтической работы того времени: "Я ничего не выражал, не отражал, не отображал, не изображал".
Человек познает мир через собственную личность, страсть. Человек познает себя через непреложность общего хода вещей. Врачующая непреложность мира – сколько раз писал о ней Пастернак:
На свете нет тоски такой,
Которой снег бы не вылечивал.
Открытие мира у Пастернака всегда есть восстановление единства мира. В "Охранной грамоте", вспоминая свои ранние годы, Пастернак подробно описал, как рождается поэзия из перебоев жизненных рядов, из взаимодействия одних явлений и чувств – тех, которые забегают вперед, - с другими, которые отстают. В самом начале поэтического пути, в 1912 году, он нашел для выражения своей эстетической позиции очень емкие слова:
И, как в неслыханную веру,
Я в эту ночь перехожу,
Где тополь обветшало-серый
Завесил лунную межу,
Где пруд как явленная тайна,
Где шепчет яблони прибой,
Где сад висит постройкой свайной
И держит небо пред собой.
Поэт в зрелые годы напишет:
Я понял жизни цель и чту
Ту цель, как цель, и эта цель –
Признать, что мне невмоготу
Мириться с тем, что есть апрель,
Что дни – кузнечные мехи
И что растекся полосой
От ели у ели, от ольхи
К ольхе, железный и косой,
И жидкий, и в снега дорог,
Как уголь в пальцы кузнеца,
С шипеньем впившийся поток
Зари без края и конца.
Что в берковец церковный зык,
Что взят звонарь в весовщики,
Что от капели, от слезы
И от поста болят виски.
Идея безусловного приятия мира, основополагающая у Пастернака, - не отвлеченно-умозрительного свойства. Богатство мира вполне предметно, "подробно" и постигается шаг за шагом. Есть в "Сестре" стихотворение "Уроки английского", с той же внутренней композицией, открытой настежь – миру, природе. Используя мотивы шекспировских трагедий, Пастернак запечатлел в нем трагический и торжественный момент, когда от человека уходит суетность желаний, включая вчера еще самое важное – любовь, когда душа открывается целому творению и проникается вечностью.
Когда случилось Дездемоне, -
А жить так мало оставалось, -
Не по любви, своей звезде, она –
По иве, иве разрыдалась…
…Когда случилось петь Офелии –
А горечь слез осточертела –
С какими канула трофеями?
С охапкой верб и чистотела.
Дав страсти с плеч отлечь, как рубищу,
Входили, с сердца замираньем,
В бассейн вселенной, стан свой любящий
Обдать и оглушить мирами.
Пастернак почти не писал стихов, которые можно конкретно и уверенно назвать пейзажными. В "Сестре" основные "темы" - природа, любовь, искусство, - как правило, не существуют раздельно, дается сложное соединение, сплав из этих "тем". Природа служит наглядным эталоном естественности и полноты – такой момент в "Сестре" присутствует, но он не подчеркнут; природа, в сущности, - один из образов, даже синонимов жизни; разветвленная, многослойная метафора "жизнь – сад" участвует равно в структурной и философско-лирической концепции книги. Восприятие природы у Пастернака неразительно по точности и проникновению, но природа, будучи самым близким и полным синонимом жизни, не является в этом отношении чем-то исключительным и единственным.
Открытое лирическое чувство (любовь) или мир вещей (вплоть до интерьера) выполняют ту же роль. Жизнь шире любого из этих образно-тематических рядов, и каждый из них, становясь непосредственным "предметом" стихотворения, как бы стремится представить и выразить всю жизнь, поэтому они практически взаимозаменяемы и тем более полно являют жизнь в своей совокупности, взаимопроникновении.
И второе. Тема природы (осознанная именно как тема) почти неотвратимо порождает у поэтов натурфилософские вопросы: о саморазвитии природы, о начале и конце человека в ней, о стихии и разуме. Между тем самосознание человека – "мыслящего тростника" - чувство причастности природе и одновременно отделимости от нее – не характерно для Пастернака, точнее – он не дает этому чувству простора, воли, так или иначе трансформирует его.
Сочинение
Великолепный музыкант, знаток нескольких иностранных языков, писатель, блестящий стилист, поэт — Борис Пастернак. И еще человек, находившийся в вечном поиске, в постоянной неудовлетворенности самим собой, в бесконечном совершенствовании собственных способностей.
Ученик Скрябина, он успешно гастролировал, исполняя фортепьянные произведения. Особенно хорошо звучала под его чуткими пальцами музыка любимого — Шопена.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект,
Прямя подсвешники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век…
Возможно, именно благодаря музыкальному образованию столь музыкальны и его стихи. А благодаря создателю цветомузыки, Скрябину, в его поэзии присутствуют все цвета радуги.
В конце, как женщина отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть.
А век спустя, в самозащите,
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять… И, посвятив соцветью
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Эта большая цитата из его «Шопена» просто необходима: ведь в ней и музыка, и цвет, и история.
Поиски самого себя у широкообразованного человека не менее мучительны, чем у человека невежественного. А возможно, и более.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Да нет, знал он, что так бывает. Знал, когда бросал профессиональную работу музыканта-исполнителя и бросался, как в омут, в неизведанное пространство поэзии. И прекрасно осознавал огромную ответственность создателя стихов.
Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство
И дышат почва и судьба.
Достигнув известности, почти славы, Пастернак написал: «Быть знаменитым некрасиво. // Не это подымает ввысь». И подытожил стихотворение словами: «И должен ни единой долькой // Не отступаться от лица, // Но быть живым, живым, и только, // Живым и только — до конца».
Это его кредо, и от него он не отступал всю жизнь. Уже после скандала с «Доктором Живаго» (ничего себе — скандал, получить международную «нобелевку» и одновременно угрозу тюрьмы от собственного правительства), будучи отлученным от читателя, лишенный возможности публиковаться, Борис Пастернак остался «живым и только» и не отступился от лица.
Великолепный музыкант, знаток нескольких иностранных языков, писатель, блестящий стилист, поэт - Борис Пастернак. И еще человек, находившийся в вечном поиске, в постоянной неудовлетворенности самим собой, в бесконечном совершенствовании собственных способностей.
Ученик Скрябина, он успешно гастролировал, исполняя фортепьянные произведения. Особенно хорошо звучала под его чуткими пальцами музыка любимого - Шопена.
Гремит Шопен, из окон грянув,
А снизу, под его эффект,
Прямя подсвешники каштанов,
На звезды смотрит прошлый век...
Возможно, именно благодаря музыкальному образованию столь музыкальны и его стихи. А благодаря создателю цветомузыки, Скрябину, в его поэзии присутствуют все цвета радуги.
В конце, как женщина отпрянув
И чудом сдерживая прыть
Впотьмах приставших горлопанов,
Распятьем фортепьян застыть.
А век спустя, в самозащите,
Задев за белые цветы,
Разбить о плиты общежитий
Плиту крылатой правоты.
Опять... И, посвятив соцветью
Рояля гулкий ритуал,
Всем девятнадцатым столетьем
Упасть на старый тротуар.
Эта большая цитата из его "Шопена" просто необходима: ведь в ней и музыка, и цвет, и история.
Поиски самого себя у широкообразованного человека не менее мучительны, чем у человека невежественного. А возможно, и более.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Да нет, знал он, что так бывает. Знал, когда бросал профессиональную работу музыканта-исполнителя и бросался, как в омут, в неизведанное пространство поэзии. И прекрасно осознавал огромную ответственность создателя стихов.
Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство
И дышат почва и судьба.
Достигнув известности, почти славы, Пастернак написал: "Быть знаменитым некрасиво. // Не это подымает ввысь". И подытожил стихотворение словами: "И должен ни единой долькой // Не отступаться от лица, // Но быть живым, живым, и только, // Живым и только - до конца".
Это его кредо, и от него он не отступал всю жизнь. Уже после скандала с "Доктором Живаго" (ничего себе - скандал, получить международную "нобелевку" и одновременно угрозу тюрьмы от собственного правительства), будучи отлученным от читателя, лишенный возможности публиковаться, Борис Пастернак остался "живым и только" и не отступился от лица.
